Ильмаринен

Сеппо Ильмаринен, славный герой и великий кузнец, был настолько искусен в своем мастерстве, что творил настоящие чудеса. Даже простые вещи, рожденные под его молотом, могли стать волшебными. Говорили, что это именно он выковал небо. И даже если это неправда, так действительно могло быть.

А женат был Ильмаринен на Красе Похъёлы — дочери Лоухи, хозяйки этого мрачного северного края, туманной Сариолы. Чтобы добиться руки этой знатной невесты, пришлось Ильмаринену выковать чудесную мельницу Сампо, что приносит изобилие. Нет ни в чем нужды тому, кто владеет этой мельницей.  Мелет она когда надо муку, когда надо — соль, а когда надо — деньги, споро сыплет то, что пожелаешь: с рассвета мелет меру на потребу, днем — меру на продажу, а вечером — меру на пирушку.

И хоть обрела хозяйка Похъёлы Сампо и отдала свою старшую дочь в жены Ильмаринену, не любила она своего зятя и неохотно виделась с ним.

Так случилось, что однажды пришло несчастье в Калевалу. Наступила на этой благословенной земле великая сушь. Не взошли в то лето на пашне хлеба, обмелели реки и озера, и даже из болот ушла вода. Напрасно мудрый старец Вяйнемёйнен слагал руны и пел заклинания, обращаясь к тучам небесным и источникам земным, — небо так и не одарило Калевалу дождями. 

Водяной Ахто долго изнемогал от жары, но все же собрал все свои силы и вернул земле воду. Однако было уже поздно, лето кончилось, наступила осень. 

Вяйнемёйнен, узрев, сколь скудны плоды земли в этом году, обратился к Ильмаринену с просьбой выковать еще одно Сампо, но кузнец отказал ему, ибо мельница эта — единственная в своем роде, и не вынесет земля волшебной силы двух таких мельниц.  И тогда великий песнопевец уговорил Ильмаринена отправиться с ним в Сариолу и взять хотя бы на время у старухи Лоухи из медной скалы чудную мельницу, чтобы впредь одаривала она своими благами осиянную землю Калевалы.

— Только трудно нам будет добыть Сампо, — сказал Ильмаринен, — не отдаст его добром Лоухи, а само оно сокрыто за девятью замками, да к тому же пустило вглубь корни: один ушел в землю, другой зацепился за берег моря, а третий крепко обвил утес.

Взяли Вяйнемёйнен и Ильмаринен большой корабль, чтобы было, куда погрузить Сампо, и двинулись в суровую Сариолу. 

Хозяйка Похъёлы встретила гостей недобрым взглядом и спросила, что нужно двум славным героям, а те с чистым сердцем и рассказали о своей беде. Попросил Вяйнемёйнен у Лоухи чудесную мельницу на время, но старая ведьма не желала свое сокровище ни на час отдавать, потому придумала хитрость.

— Одолжу я вам ненадолго Сампо, — ответила хозяйка Похъёлы, — но только если выполните вы три моих задания. Это честный будет обмен.

Вяйнемёйнен и Ильмаринен переглянулись между собой и, не раздумывая, согласились.

— Слушайте первое мое задание, — сказала Лоухи. — Хочу я, чтобы волки, что без толку рыскают по лесам, перестали нападать на мой скот и моих людей, чтоб сторожили мои дворы и берегли богатства не хуже цепных псов.

Задумались  Вяйнемёйнен и Ильмаринен, по силам ли им волю старухи Лоухи выполнить. Видано ли это, чтобы дикие и свирепые звери, вольной охотой себе корм добывающие, стали служить человеку. Но славным героям очень нужно было Сампо добыть, потому они согласились.

Вяйнемёйнен решил спросить совета у лесного хозяина Тапио и его супруги. Взял он в хозяйстве Лоухи сани, что среди лета стояли без надобности, а затем заклинанием призвал на помощь стаю диких гусей, которым велел впрячься в сани. Так отправились герои на юг, в Тапиолу. 

Опустили гуси сани на землю в самой лесной глуши. Пошли  Вяйнемёйнен и Ильмаринен сквозь дебри к свету и увидели лесную хозяйку Миэликки, идущую по тропе с огромной миской похлебки. Герои остановились в стороне и стали наблюдать. Вышла она на поляну, поставила миску на землю и заворковала, словно горлица. Тут же сбежалось со всех сторон крупное и мелкое зверье и сгрудилось вокруг миски. И ни один зверь не трогал другого: ни лисица зайца, ни рысь мышь. Все спокойно и послушно лакали похлебку, и она не заканчивалась. Наевшись же, они подходили к Миэликки и ластились у ее ног. 

— Вот кто поможет нам совладать с волками, — сказал Ильмаринен.

Дождались герои, пока все звери насытятся похлебкой лесной хозяйки и разбегутся, после чего вышли на поляну поприветствовать Миэликки. Радушно ответила хозяйка Тапиолы на добрые слова Вяйнемёйнена и Ильмаринена и позвала в дом отдохнуть с дороги. И сам лесной хозяин Тапио рад был мудрому рунопевцу и славному кузнецу. Обоих радушно принял и попросил Вяйнемёйнена скрасить застолье игрой на кантеле и пением. 

— О, достославные  Тапио и Миэликки, — ответил Вяйнемёйнен, — я охотно спою вам, но прежде хотелось бы мне узнать ваш секрет, отчего звери так послушны вам и рядом с вами становятся такими ручными?

— Это потому, что мы знаем главную тайну всех обитателей леса, — ответил лесной хозяин, — но сказать ее вам мы не можем, ибо не хотим предавать тех, кто так доверяет нам. 

С пониманием кивнул головой Вяйнемёйнен и следом взял кантеле и сложил руну о том, как несхожи меж собой жизни пса и волка, как стал пес служить человеку, а волк выбрал голодную, но вольную жизнь. Когда же он закончил, Ильмаринен обратился к Миэликки.

— Не могу я, как мой друг, чудесные песни слагать, но и я своим ремеслом могу порадовать лесных хозяев. Изготовил я недавно ожерелье из чистого золота, что в ночи светится, словно созвездие, и во тьме, как настоящие звезды, дорогу показывает. А может, и еще какой-то волшебной силой обладает.  Не пожелает ли любезная хозяйка выйти во двор и примерить на себе мою работу? А досточтимый хозяин издали, из окна пусть на новые звезды посмотрит.

Тапио и Миэликки охотно согласились. Ильмаринен вышел вместе с хозяйкой во двор и надел ей на шею чудесное ожерелье. Действительно, сияло оно в ночи, как Большая Медведица, и сложно было его отличить от настоящих звезд. Миэликки же испытала такую радость, что не хотела снимать с себя украшение.

— Оно может быть твоим, — сказал Ильмаринен, — если ты поможешь нам с Вяйнемёйненом в одном деле. Нам нужно, чтоб хотя бы ненадолго волки приняли собачью жизнь — перестали нападать на скот и людей, охраняли дома и хозяйства. А вернее, одно хозяйство — старухи Лоухи. Поверь, от этого зависит судьба Калевалы.

Смутилась Миэликки, не хотела она вольных волков к службе принуждать, но очень ей хотелось получить звездное ожерелье. Поэтому она все-таки согласилась переубедить волчьи стаи вести себя, как псы. Тут же кликнула какого-то волка, переговорила с ним наедине и вернулась с волчьим согласием, поставив при этом условие:

— Помни, если кто-то из волков почувствует на себе удар железа, вмиг разрушится наш уговор, и станут волки вновь вольными зверями.

Когда Вяйнемёйнен и Ильмаринен вернулись в мрачную Сариолу, у ворот их встретили волки, что несли службу, как верные псы.

— Слушайте мое второе условие, — сказала хозяйка Похъёлы. — Я хочу, чтобы все ядовитые змеи уползли дальше от людских троп и сторонились жилья нашего. И лишь раз в год, сбросив кожу, приносили ее мне на пошив мягких сапожек.

Вновь перекинулись взглядами Вяйнемёйнен и Ильмаринен, пожали плечами и согласились. Очень нужна была мельница Сампо Калевале. 

Вяйнемёйнен и Ильмаринен снова сели в сани, запряженные дикими гусями, и отправились к далекому озеру, где нашли водяную колдунью Сюэтар, из слюны которой, как известно, и появились змеи. 

— Что привело вас ко мне, герои, — мрачно спросила  ведьма.

— У нас к тебе дело есть, — ответил Вяйнемёйнен. — Хотим мы ползучих гадов приручить, чтоб сторонились они людских дорог и троп, оползали жилища, а раз в год отдавали старую шкуру свою сапожникам для работы. Ты же всяких вредных тварей породила, а значит, имеешь над ними власть.

— Какой ты прыткий, — ухмыльнулась Сюэтар. — С чего бы мне тебе помогать?

— А с того, что сами мы в долгу не останемся. Я песнопевец, слагаю волшебные руны и заклинания, а друг мой — кузнец, который любую чудесную вещь выковать может.  Все что попросишь, сделаем для тебя.

— Я хочу получить сонные иголки: воткнешь их человеку в ухо, и спит он до тех пор, пока их не вынешь. 

Ильмаринен кивнул:

— Есть у меня с собой иголки, что изготовил недавно сам. Только силу волшебную в них пусть  Вяйнемёйнен вдохнет.

И взял рунопевец кантеле, и запел песнь колыбельную, ибо именно в колыбельных заключены чары сна. А кузнец тем временем держал свои иглы перед волшебным  инструментом, и вскоре заказ Сюэтар был готов.

Приняла водяная ведьма сонные иглы и, согласно уговору, нашептала что-то на воду для всех ядовитый змей. Так было исполнено второе задание старухи Лоухи.

Когда герои вернулись в Сариолу, увидели они на дворе хозяйки Похъёлы целую гору змеиных шкур.

Тёща Ильмаринена по-прежнему имела недовольный вид.

— Как вижу, и со вторым моим заданием вы справились, — проговорила она скрипучим голосом. — Тогда слушайте третью мою волю. Хочу я, чтобы со свету исчезли все комары. Чтобы ни одного комара не осталось.

Ильмаринен крепко задумался, но возражать не стал. Вяйнемёйнен тоже хотел было сказать что-то, но промолчал. Ушли герои со двора и стали думать, как третью волю колдуньи исполнить. 

Вдруг вспомнил Ильмаринен, что забыл у тёщи котомку со своими изделиями, и вернулся. Увидел кузнец, как ведьма двор метет и что-то нашептывает, подошел к ней и выхвалил метлу.

— Дай-ка, я тебе мести помогу. 

Пыталась Лоухи спрятать метлу, да разве против кузнеца у нее есть сила? Забрал Ильмаринен тёщин инструмент и ушел прочь к своему другу Вяйнемёйнену.

 — Давай-ка посмотрим, что это за метла такая, — сказал рунопевец и воткнул ее в землю, а потом взял кантеле и запел.

И от чудесного пения, в которое были вплетены чудесные заклинания, внезапно ожила метла, пустила корни и превратилась в молодую березку.

— Спасибо тебе, о, искусный песнопевец, — сказало деревце. — Ты вернул мне жизнь и вызволил из-под власти злой колдуньи. Молю тебя, не слушай ты Лоухи, не ищи комаров. Велела им хозяйка напасть на вас обоих и высосать из ваших жил всю кровушку до капельки. Но я знаю, как остановить их. Прочту я заклинание Лоухи задом наперед, и разлетятся комары по болотам.

Зашумела березка листвой — зашептала волшебное заклинание. И вскоре в воздухе послышался редкий комариный писк. 

— Вот теперь, — сказала березка, — комары еще долго никаким чарам поддаваться не будут. Заклинания Лоухи сильные, но наоборот прочитанные ставят частокол от колдовства.

— Но как же мы выполним задание старухи, если с комарами сделать ничего не сможем? — воскликнул Вяйнемёйнен. — Ведь Лоухи обещала дать на время Сампо, только если исчезнут все комары.

— Не отдала бы вам Сампо Лоухи, нашла бы способ вас извести. Она же и на вашу Калевалу сушь наслала, отчего и беды ваши случились, — сообщила березка.

— Придется нам Сампо иным способом добывать, — решительно сказал Ильмаринен.

И герои, поблагодарив березку, отправились на своем корабле к рыбаку Лемминкяйнену на его остров. Ведь Вяйнемёйнен и Ильмаринен решили выкрасть чудесную мельницу, и помощь удалого Ахти была бы здесь не лишней. Лемминкяйнен же, как известно, легок на подъем. И вот уже герои втроем устремились в сумрачную Сариолу. 

Неподалеку от дома Лоухи нашли они медную скалу, где за девятью замками хранилось в недрах изобильное Сампо. Подходы к скале охраняли люди хозяйки Похъёлы. Вяйнемёйнен достал кантеле и запел своим сладким голосом, и от его пения уснули все стражи, обронив свое оружие. У крепких ворот пропел Вяйнемёйнен тихонько заклинание, и от его негромких слов затрещали на воротах засовы, а створки покачнулись с тяжелым скрипом. Чтобы не проснулись зачарованные сном враги, смазал мастер Ильмаринен замки жиром, а петли — салом и одним лишь пальцем легко отворил запоры. Распахнулись глухие ворота, и сказал Вяйнемёйнен:

— Ступай, Лемминкяйнен, за Сампо — ты прежде всех обернешься!

Без просьб готов был похвалиться удалью Ахти и, ступив к темному зеву пещеры, сказал товарищам:

— Вот увидите, только ударю ногой — и сворочу Сампо! 

Войдя в гору, ударил Лемминкяйнен Сампо пяткой, но даже не шевельнулась на нем пестрая крышка. Тогда, уперев колено в землю, обхватил Ахти мельницу руками, но и тут не удалось ему сдвинуть Сампо — крепко держали его цепкие корни. 

Взял тогда Вяйнемёйнен в руки кантеле, чтобы сложить чародейскую песнь, что ослабила бы корни. Заклинание это творило такое волшебство: если корень будет поврежден в конце или ином узком месте, то в своем основании, где соединен он с Сампо, превратится он в труху, и мельница легко от корней отделится. Произнес слова заклятья Вяйнемёйнен и вдруг понял, что недостаточно такого волшебства, чтобы Сампо извлечь. Ведь корни вошли глубоко в твердь волшебной Похъёлы, а значит, непросто до концов корней добраться. Нужны слова, что твердь Похъёлы ослабят. Но не знал Вяйнемёйнен таких слов.

— Не могу я вырвать с корнями Сампо, — сказал он своим друзьям. — Нужно отправиться к великану Випунену, лучшему знатоку заклинаний. Известна ему вся мудрость и ведомы все заклинания на свете. Он уж верно подскажет мне. Подождите здесь меня, я скоро назад вернусь. 

На утро кликнул рунопевец орла небесного. И полетел он над лесами и болотами к мудрому великану, но прежде вновь заклинанием запер все девять замков в медной скале, чтобы хозяйка Похъёлы не заподозрила ничего. 

Ильмаринен и Лемминкяйнен сели в стороне от медной скалы, ожидая Вяйнемёйнена, на небольшой поляне, откуда хорошо видны были ворота к Сампо со всеми девятью замками. Самих же героев надежно скрывали заросли можжевельника. Стража хозяйки Похъёлы еще долго спала, но затем начала просыпаться. Заперты были ворота, что так ловко открыл заклинанием Вяйнемёйнен, а позже закрыл, потому никто из грозной охраны не поднял тревогу. Потом явилась и сама Лоухи, пришла она к мельнице за ее дарами и вскоре удалилась.

И вдруг на поляну к героям вышел Вирбуса — сын лесного хозяина Тапио. Поприветствовал юноша Ильмаринен и Лемминкяйнен и тут же обратился к кузнецу.

— Рассказала мне синица, что здесь ты чего-то ждешь. Пришел я к тебе по делу, Ильмаринен, нужна мне твоя помощь. Могу ли я с тобой наедине говорить?

Кивнул кузнец Лемминкяйнену — мол, остаться тебе пока одному придется — и пошел вслед за Вирбусой в лесную чащу для разговора.

— Видел я у матери своей чудесное ожерелье, что ты изготовил и ей подарил. Сияет оно в ночи, как Большая Медведица, да еще и путь указывает. Я же прошу тебя сотворить еще большее чудо — создать луну из серебра. Ничего не пожалею ради этого украшенья. Что хочешь проси.

— Это мне по силам, — ответил Ильмаринен. — Но как же я создам луну из серебра, если здесь у меня ни кузни, ни инструмента.

— Не беспокойся об этом. Отвезу я тебя в свою кузню, дам инструмент и вдоволь серебра. 

— Тогда получишь ты серебряную луну. Я же попрошу в награду зверя, на котором бы я быстро передвигаться мог.

— Хорошо, — согласился Вирбуса. — Получишь ты дикого вепря. Пусть не столь красив он, как благородный конь, зато силен и дело свое знает. Быстро мчится через лес, не зная препятствий. Вмиг доставит тебя куда надо, хоть из Калевалы в Сариолу. Сделай мне чудесную луну, великий кузнец. Только луна эта нужна мне сегодня до вечера.

Согласился Ильмаринен. Вирбуса тут же свистнул, и примчался из леса лось. На этом лосе, что летел быстрее ветра, они и домчались до кузни. Ильмаринен сразу же, не мешкая, приступил к работе.

Работал Ильмаринен в кузне долго и наверняка не успел бы изготовить луну в срок, если бы солнце в небе не задержалось, продлив этот день. Когда же оно наконец двинулось к закату, вручил кузнец Вирбусе серебряную луну, которую ничем было не отличить от настоящей.

Вирбуса обрадовался и по уговору позвал к себе вепря, которого тут же передал Ильмаринену. После этого он свистнул лося и умчался куда-то.

Ильмаринен же приручил свое животное, оседлал его и отправился назад в Похъёлу.

Вепрь стремительно несся через лес, не видя перед собой препятствий, и так едва не сбил одинокого путника. Ильмаринен резко остановил зверя и пошел посмотреть, не случилось ли чего-нибудь с тем, кто попался ему на пути.

На лесной тропе кузнец увидел Йоукахайнена, того самого заносчивого лапландца, с которым Вяйнемёйнен некогда состязался в пении, а потом дрался.

— Что же ты несешься так, не разбирая дороги! — крикнул Йоукахайнен.

— Не зашиб ли я тебя, Йоукахайнен? — поинтересовался кузнец. — Могу ли чем-то помочь?

— Едва не зашиб, но успел я в последний миг посторониться. Не успел бы — не говорил бы я сейчас с тобой. А если хочешь помочь, отвези меня на своем бешеном скакуне в Похъёлу. Ты же в ту сторону несешься.

— Хорошо, отвезу, если моего «жеребца» не испугаешься, — ответил Ильмаринен.

Так оба они уселись на спину вепря и очень быстро доскакали до Похъёлы.

Остановились они возле высокого каменного утеса неподалеку от хозяйства Лоухи. 

В этом утесе была устроена пещера, вход в которую закрывала решетка. Видно, Лоухи устроила там темницу. Из-за решетки послышалось громкое ржание.

— Это же мой конь! — воскликнул Йоукахайнен. — Как же он попал к старухе Лоухи?

Кузнец сочувственно кивнул и попытался сорвать решетку, но она буквально вросла в утес, а запоры не поддавались. У могущественной ведьмы все замки запирались заклинаниями. 

Тем временем где-то рядом послышался волчий вой. Наверное, волки на службе Лоухи встречали полнолуние. Вепрь Ильмаринена забеспокоился, и его следовало отвести подальше в лес и оставить там. Кузнец пообещал Йоукахайнену найти способ открыть решетку, и пошел от утеса в южном направлении.

У самой кромки леса он заметил троих — двух мужчин и одну девушку. Они сидели на траве и о чем-то болтали. Ильмаринен подошел поближе и узнал сына Тапио Вирбусу. С ним был незнакомый мужик по имени Юсси. А вот девушка… Ильмаринен замер от удивления. Перед ним стояла Айно, сестра Йоукахайнена, которую много лет назад пытались выдать замуж за Вяйнемёйнена, однако сама она не хотела замужества со стариком, и потому утопилась и стала русалкой. Теперь же у Айно не было ни чешуи, ни хвоста. Она стояла как самая обычная девушка.

— Спасибо, друг! — сказал Вирбуса. — Ты так нам помог. Мне и Айно.

Ильмаринен не стал спрашивать, чем помогла его работа, надеясь узнать это позже, а сразу перешел к делу.

— Теперь бы твоя помощь пригодилась, Вирбуса. Там, у каменной скалы я оставил Йоукахайнена — твоего брата, Айно. Ему надо бы помочь выпустить на волю украденного у него коня.

Айно переменилась в лице.

— Я не пойду, Вирбуса. Я не хочу видеть своего брата, — сурово сказала она.

— Тогда постой здесь с Юсси, — предложил Вирбуса. — Я скоро вернусь.

И сын Тапио отправился вместе с Ильмариненом к каменному утесу. Однако возле пещеры Йоукахайнен был не один, а с Вяйнемёйненом.

— Ты здесь, мой друг, — воскликнул Вяйнемёйнен.

Кузнец переглянулся с Вирбусой. Он подумал, что не стоит пока сообщать об Айно ни ее брату, ни ее бывшему жениху. Вирбуса все правильно понял и промолчал. 

— Нашел ли ты то, что искал? — спросил Ильмаринен друга.

— Кое-что нашел, а кое-что потерял, — признался Вяйнемёйнен. — Иди, Сеппо, на нашу поляну. Я скоро туда приду, и мы поговорим.

Ильмаринен кивнул и ушел. Он сидел на поляне довольно долго, ожидая рунопевца. И вдруг его охватило странное чувство: казалось, будто откуда-то сверху, словно хлопья снега, на него опускаются тихие, завораживающие слова, погружающие в глубокий сон. Он хотел дождаться Вяйнемёнена, но сопротивляться чарам не было сил, тем более, то он давно не спал. 

Внезапно, словно сквозь туман, он увидел лицо незнакомой девушки. 

— Не спать! Не спать! — строго сказала она и стала бить Ильмаринена по щекам. — Не надо спать! Проснись!

И сон как рукой сняло. Девушка улыбнулась и скрылась в зарослях можжевельника. А следом и смолкли долетавшие издали сонные чары.

Ильмаринен протер глаза и сел посреди поляны. Что это было?

Вдруг со стороны дороги раздался голос Вяйнемёйнена:

— Ты теперь не русалка? 

Ильмаринен понял, что встречи двух несостоявшихся супругов избежать не удалось. 

— Не русалка.  Я снова девушка. Но не для тебя, Вяйнемёнен!

И начался тяжелый разговор. Айно и Вяйнемёйнен высказывали друг другу всё то, что накопилось на душе за столько лет, все горькие обиды и обвинения. Они говорили о годах страданий и загубленной жизни. 

Где-то в стороне раздался грохот. Ильмаринену захотелось узнать, что это было, но он не хотел мешать своему другу выяснять отношения с бывшей невестой. 

Разговор Айно и Вяйнемёйнена прервал Йоукахайнен: 

— Айно! Это ты, сестра?! Я не верю!

— Да, я! И я больше не русалка! — с вызовом ответила Айно своему брату. — Вы, оба разрушили мою жизнь! И я ненавижу вас!

Далее в семейную драму вмешался подоспевший Вирбуса. Он взял под защиту Айно и потребовал, чтобы Вяйнемёйнен и Йоукахайнен замолчали. И только тогда Ильмаринен решил, что и ему пора выходить. Он появился неожиданно для всех и буквально вытолкал Вяйнемёйнена на поляну.

— Что вы тут устроили? Зачем кричите? — сердито сказал кузнец. — И почему молчит стража?

— Стража уснула.

Кузнец пожал плечами:

— Я сам чуть не заснул. Такая дрёма накатила. Но вы прогнали весь сон.

Когда Вяйнемёйнен наконец справился со своими чувствами, он рассказал другу о том, что узнал нужное заклинание у Випунена, но потом потерял свое волшебное кантеле — кто-то похитил его, пока рунопевец спал. И теперь нужно или найти кантеле, или сделать новый инструмент.

— Давай сделаем новое кантеле. У меня есть для него струны, недавно их для тебя сделал, — предложил Ильмаринен. — Ты же сможешь вырезать из дерева основу.

И кузнец и рунопевец ушли в ближайший лес. Вплоть до самого утра они искали нужное дерево, рубили и строгали — слаживали новое кантеле. 

Вернувшись к медной горе, они увидели не только спящую стражу, но и распахнутые ворота с девятью открытыми замками и… пустое место вместо Сампо. Кто-то украл волшебную мельницу до них.

Ильмаринен и Вяйнемёйнен побежали на поляну и обнаружили там спящего Лемминкяйнена.

— Ты спал все время? — спросил рунопевец.

— Мельницу украли. Без нас украли, — добавил кузнец.

Ахти протер глаза. Нечего ему было сказать.

СТ: 1) общая с  Вяйнемёйненом и Лемминкяйненом — намерение выкрасть Сампо,

2) общая с  Вяйнемёйненом и Лемминкяйненом — превращение метлы в живое дерево и полученная от него информация.

3) Общая с Йоукахайненом, Вирбусой, Айно — попытки сломать решетку в пещере.

4) Общая с Вяйнемёйненом и Сюэтар: сонные иголки.