Львиное братство

Петербург — город львов. Трудно подсчитать общее количество этих крупных кошачьих, застывших в камне и в гипсе. В Потаенном мире эти животные обладают истинно петербургской душой, гордой, но великодушной. Таковы львы с Львиного мостика, раз в год исполняющие желания тех, кто обращается к ним в полночь 22 июня.

Львы Петербурга образовали свое братство, в котором приняли клятву охранять порядок и покой в любимом городе.

К Львиному братству присоединились и все химеры, имеющие в себе львиную сущность: сфинксы, грифоны и даже экзотические Ши-Цза. Они также дали львиную клятву.

Петербург также и город кошек. И хотя кошек любят все, а львы — их дальние родственники, Львиное братство не воспринимает их всерьез. Кошки для львов слишком малы, чтобы относиться к ним на равных.

Все петербургские сфинксы, стоя на своих заставах по берегам рек, стерегут проходы между Потаенным миром и реальным. Тонких миров гораздо больше, но врата в них могут открыть только древние сфинксы, что стоят на Васильевском острове напротив Академии художеств. Остальные петербургские сфинксы слишком молоды, чтобы Радамес и Абидос доверили им эти секреты.

К сфинксам с Каменного острова мало кто относился серьёзно.  Причиной этому была их тривиальная история. Их создали на заводе как резервную копию других сфинксов, украсивших Египетский мост. Потом долго хранили на складе, откуда их выкупил один чудак, чтобы поставить у себя во дворе неприметного дома на Верейской улице. И только в середине  1970-х годов кому-то пришла счастливая идея перенести сфинксов на Каменный остров, на набережную Малой Невки.

И все же они были настоящими сфинксами, причем дамами. Когда их установили на более достойном месте, Львиное братство приняло сестер Тамам и Ризому (так они себя назвали) в свои ряды, а древнеегипетские сфинксы с набережной Большой Невы, у Академии художеств поручили им охранять границу между мирами.

Они и научили каменноостровцев премудростям стражей, вернее стражниц, но так и не раскрыли самых глубоких тайн. К тому же в этом наставничестве было столько оскорбительной для достоинства снисходительности, что Тамам и Ризома. Всякий раз, когда Радамес и Абидос говорили сестрам, что некоторые древние секреты  не для их хорошеньких головок, каменноостровские красавицы стискивали свои чугунные зубы и обещали себе когда-нибудь показать всем, на что они способны.

И такая возможность появилась совсем недавно, когда на Каменном острове появились Лунные кошки.

Вообще к котам в Львином братстве относились несерьезно и смотрели на них свысока, но их все же нельзя было не любить. У сфинксов же к котам было особенно нежное отношение. И все же дело было не в этой иррациональной любви к котикам. Существа, однажды появившиеся на набережной Малой Невки,  не были простыми хвостатыми созданиями, бегающими по дворам. Они явились из космоса сразу в Потаенном Петербург, однако сначала не имели возможности выходить в реальный мир.

У Лунных кошек была и своя предводительница — прекрасная Луна. Именно она и обратились к каменноостровским сфинксам с просьбой открыть ей портал где-то поблизости. Наиболее подходящее место нашлось неподалеку, в небольшом проулке между ближайшими к сфинксам  домами на набережной Малой Невки. 

И Тамам и Ризома, не сказав ничего Радамесу, Абидосу и другим сфинксам, стали пропускать по ночам королеву Лунных кошек через границу. И в город пришла новая легенда. В проулке появилась надпись, а потом и табличка “Улица Лунных кошек”. И люди стали говорить, что по ночам там происходят странные вещи.  Именно там через портал в реальный мир выходила кошка Луна. Она любила останавливать запоздалых прохожих и начинала с ними беседу, открывая им будущее или просто помогая понять собственную жизнь. 

Луна была удивительной, волшебной кошкой. В ее мягком тельце таилась огромная магическая сила, а нежное мурлыканье усыпляло, успокаивало, вводило в транс. Порой Луна являлась в реальный мир в человеческом облике, И тогда тех, кого она встречала в проулке, сводил с ума ее чарующий голос. На следующий день, они не всегда помнили, о чем именно шел их ночной разговор с Луной. Часто оставалось лишь общее впечатление, смутные образы. Однако то, что говорила Луна, прочно закреплялось в их голове и становилось почти убеждением. 

— Как тебе это удается? В чем секрет твоего волшебства? — спросила как-то Тамам Луну. 

— Хочешь, я тебя научу? Хочешь, подарю тебе лунный лучик, и с помощью него ты однажды кого-нибудь в чем-нибудь убедишь?

— Конечно, хочу! — обрадовалась Тамам.

И Луна протянула передние лапки к лунной дорожке, протянувшейся под ясным ночным небом на глади Малой Невки. И тут же она обернулась прекрасной девушкой, державшей руках этот волшебный лунный луч, напоминавший прядь ее белых волос.

— Я даю тебе только один луч, ты сможешь накинуть его на того, кого ты хочешь в чем-то убедить. И тогда он послушается тебя. 

— И он будет повиноваться мне?

— Нет. Этот луч на один раз. Я бы не хотела, чтобы моей силой кто-то злоупотреблял. Поэтому только раз.

Это очень трудно, обладая волшебной вещью, которой можно воспользоваться только раз, решить когда и где ее использовать. Тамам очень долго думала, кому и что она хочет внушить. Она даже не сказала ничего сестре, чтобы та не помешала ей сделать правильный выбор. Больше всего ей хотелось накинуть лунный луч на древних сфинксов. Но во-первых, их было двое, а луч был один. А во-вторых, неизвестно, действенно ли лунное волшебство против древней магии.

Тогда Тамам решила, что сохранит подарок Луны для действительно важного случая. Однако обстоятельства сложились иначе.

Сестры-сфинксы и подумать не могли, что их помощь Луне не осталась незамеченной. Все время за ними наблюдала Малая Невка. Это выяснилось спустя примерно месяц после памятного разговора с Луной.

— Я все знаю, — сказала река тихо на ухо Тамам. — Но я никому ничего не скажу, если ты отдашь мне лунный луч. Мне он нужнее.

И Тамам пришлось расстаться с волшебным подарком. А Луну через портал она и вовсе перестала пускать.

Тамам догадывалась, что лунный луч кто-то использует, возможно, во зло. И поэтому она стала ходить по округе, надеясь услышать что-нибудь необычное.

И вот днем 21 июня она встретила на Петроградской стороне, в Потаенном Петербурге очень необычное существо. Это была Худая женщина в широкой рубахе, со спутанными волосами. Уже один этот вид привлекал внимание. Здесь не принято так ходить. К тому же от этой особы веяло какой-то магией. Тамам подошла к ней и спросила:

— Давно ли вы в наших краях?

— Давным-давно я здесь жила, но потом меня изгнали. Меня зовут Кикимора, — ответила незнакомка, и Тамам сразу вспомнила старинную легенду о Троицкой церкви.

— Постойте, но вас же заключили в Темный мир.

Кикимора немного смутилась.

— Не волнуйтесь, — заверила Тамам. — Я никому не скажу, а если вы нуждаетесь в помощи, то помогу.

И Кикимора рассказала, что бежала из изгнанья вместе со злыми духами, которые задумали захватить Петербург — и Потаенный, и реальный. И среди них есть властительница загробного мира богиня Вамматар.

Тамам удивилась:

— Но как же вам удалось бежать? Темный Петербург был под надежными замками. И все врата охраняют сфинксы.

— Нам помогли сфинксы с полумертвым лицом.

 Тамам ужаснулась. Как же так? Неужели кто-то из сфинксов мог нарушить клятву? И тут же ее осенила мысль, не виноват ли в этом Лунный луч.

Тамам перешла на другой берег Невы и нашла там сфинкса по имени Абриана.

— Нет, это неправда, — сказала та в ответ на обвинение. — Мы давали клятву стеречь Заставы и не пропускать злые силы в Петербург.

Расстроенная Тамам вернулась на Каменный остров и сказала сестре:

— Представляешь, кто-то выпустил злые силы из Темного Петербурга. Неужели кто-то из сфинксов на это решился?

— Но ведь мы же сами пускали погулять Луну, — спокойно ответила Ризома. — Хотя она и добрая кошка.

Тамам нечего было на это ответить, поэтому, немного помолчав, она сказала:

— Мы должны этому помешать.

И обе сестры отправились искать способ защиты от темных сил.

Тамам вновь отправилась на Троицкую площадь. Она надеялась снова встретить Кикимору и вместе с ней найти способ остановить Северную королеву. Но на прежнем месте никого не было, только над головой пролетал Золотой Ангел.

Он спустился, заметив гуляющего сфинкса.

— А ты? Не видел ли ты кого-нибудь необычного? — осторожно спросила Тамам.

— Я только видел Петра, который вел в каземат арестантку — женщину в широкой рубахе. 

Тамам поблагодарила Ангела. Сомнений не было, это была Кикимора, и она все-таки попалась. Но если она сбежала из Темного Петербурга, то почему бы ей не сбежать из Петропавловки. И хотя, за всю историю местной тюрьмы из этих казематов еще никто не сбегал, Тамам твердо решила создать прецедент. Прежде всего, нужно было зайти в крепость с другой стороны, через Кронверкский мост, так как у Иоанновского моста на своем посту вечно стоял заяц Арсений, который все докладывал Петру.

Тамам перешла на Заячий остров. На Соборной площади у Ботного дома ее встретила Навигация, очень милая и понимающая девушка.

— Нава, дорогая, скажи мне, не слышала ли ты о новой узнице Тюрьмы Трубецкого бастиона?

— Да-да, — оживилась она. — Об этом все в крепости только и говорят. Его величество поймал Кикимору. Ту самую, что водилась здесь 300 лет тому назад. Ту самую, от которой “Петербургу пусту быть”.

— Она ни в чем не виновата. Она пришла спасти наш город от темных сил.

— Да, говорят, именно это она и сказала Петру. Это правда?

— Правда, я ей верю. И нам нужно ее освободить, она нам поможет. Но я не знаю, как это сделать.

Навигация задумалась.

— Ты  помнишь, была такая картина “Княжна Тараканова”? — загадочно улыбнулась Нава.

— Там где Тараканова в тюрьме с крысами? — вспомнила Тамам.

— Там очень много воды… И это главное.

У Навигации явно в голове родился какой-то план. Тамам ждала подробностей, но Нава со все той же загадочной улыбкой сказала: 

— Подожди меня на Стрелке Заячьего острова, и я приведу тебе Кикимору.

Тамам послушно вышла за пределы крепости, и действительно, не прошло и получаса, как Нава вернулась вместе с Кикиморой.

Девушка-сфинкс хотела расспросить Кикимору, но Нава не позволила, сказав, что сама уже все знает.

После ухода Кикиморы Навигация и Танана устроились на пляже у самого берега.

— Я уже знаю, как остановить нашествие злых сил.  — сказала Навигация. — Здесь нарисованы два знака, — она помахала в воздухе листками промокшей бумаги. — Их нужно начертить, если темные силы появятся. Один защищает от темных сил, особенно из загробного мира, а второй закрывает врата между мирами. Эти знаки надо начертить на земле или на стене, а потом произнести придуманное слово, но так, чтобы никто не знал. Потому что  этим словом замки можно открыть обратно. 

Если духи из подземного мира действительно выйдут, мы их остановим.

Навигация дала Тамам перерисовать магические иероглифы, но пообещала Тамам, что сама займется установкой защиты против духов Вамматар. После этого она ушла.

Феерия белой ночи

Феерия белой ночи устраивается каждый год на пике лета, в самую короткую ночь, в лучших традициях празднеств петровской эпохи — с музыкой, салютом из петропавловской пушки и фейерверками. На это восхитительное и торжественное действо приглашаются все обитатели Потаенного Петербурга, но все же главные его участники — все реки, речушки и каналы Северной столицы. Санкт-Петербург — порт у выхода в море, однако традиционно это не столько морской, сколько речной город.

Нева — главное действующее лицо праздника. Она подлинная хозяйка этих мест, наделенная характером и душой. В Потаенном Петербурге все духи, образы, существа и сущности могут иметь человеческое тело, потому и Нева предстает в облике величественной молодой красавицы в костюме петровских времен. Но и ее родственники: рукава, притоки, каналы и канавки — также блистают на праздники. Самые озорные из них участвуют в грандиозных гонках на гиппокампах — полуконях-полурыбах. Соревнования эти устраиваются между стрелкой Васильевского острова, Петроградской стороной и левым берегом, и целые толпы собираются на набережных, чтобы узнать победителя.

Праздник начинается обычно в полночь, когда Медный всадник сходит со своего коня, спускается с Гром-камня и поднимается на борт своего любимого Ботика, который ему подгоняют из Петропавловской крепости. Все это время гремят фейерверки, а с набережной долетают радостные крики: “Виват!”

Праздник на воде длится до утренней зари, то есть до половины четвертого утра, но и после восхода веселье не прекращается.

Тамам и Ризома не должны были идти на праздник. В Феерию белой ночи все сфинксы, включая самых главных, должны были оставаться на своих постах. Повезло тем, чей пост находится на Неве или Большой Неве, но Застава каменноостровских сфинксов находится в дальней части Петроградской стороны, откуда ничего не видно, разве что отблески фейерверка.

Однако в этот раз все вышло по-другому. Ровно в полночь сестры почувствовали, что где-то на границе миров что-то случилось, наглухо закрыли свою Заставу и кинулись на спасать Петербург.

Тамам промчалась через весь Каменноостровский проспект, пересекла Летний сад, довольно пустынный, так как все его статуи вышли на набережную смотреть феерию, затем по улице Пестеля, мимо Спасо-Преображенского собора добралась до Кирочной и свернула на проспект Чернышевского. И только здесь Тамам обнаружила, что в реальности Потаенного Петербурга возникли дыры, поскольку, направляясь к Заставе полумертвых сфинксов, она внезапно выскочила в реальный мир и при этом  напугала какую-то проходившую мимо парочку. Но Тамам спешила к Абриане и Валанте, чтобы предупредить их, И обнаружила пустую Заставу. Никто не охранял эту границу. 

Тамам заняла пустующий пост.

Абриана появилась только после часа ночи с молодым человеком, который ехал на ней верхом. 

— Где ты гуляешь? — с укором спросила ее Тамам. — Что-то случилось с границами между мирами.

Абриана спустила всадника со своей спины, попросила его отойти в сторону и только после этого ответила:

— Я знаю, что-то случилось на Сенной. Я сама оттуда сейчас. Там стали разрушаться границы.

— Ты не заперла свою Заставу.

— Я собиралась быстро вернуться.

— Хорошо, — примирительно сказала Тамам. — Оставайся здесь, а я сбегаю на Сенную, посмотрю, что там случилось.

Чем ближе Тамам приближалась к Сенной площади, там чаще она встречала следы беспорядков.

На Сенной площади Тамам обнаружила повсюду нарисованные углем на стенах и мостовой знаки, похожие на те, что она перерисовала днем на Заячьем острове. Она даже остановилась и сравнила с собственным рисунком. Было очень похоже, за одним исключением: знаки с Сенной площади были зеркально перевернуты.