Игорь Германович Воскресенский жил в знаменитом доме № 57 на Гороховой улице уже почти 30 лет. Ему было 15 лет, когда его семья переехала в эту квартиру. Некогда здесь была большая коммунальная квартира, но в 90-е годы ее выкупили. Старых жильцов расселили в новые районы. В квартире сделали основательный ремонт, разделили ее на две отдельные и продали. Отец Игоря был человеком состоятельным, и мог это себе позволить. 

Игорь рос серьезным и целеустремленным юношей. В нулевые годы отцовский бизнес, основанный на импортной торговле, прогорел, и то, чего Воскресенский-младший в жизни добился, это его собственные достижения. К началу 10-х годов у Игоря Германовича была уже своя строительная фирма.

В те годы в многоквартирных домах активно создавались ТСЖ, и Воскресенский стал его председателем. Благодаря собственным возможностям ему удалось сделать полноценный ремонт на лестнице и в парадной. В историческом здании в центре Петербурга это задача нетривиальная, ведь любое исправление интерьеров требует многочисленных согласований со специалистами по охране памятников и разрешения местных властей. Тем более, что лестница в доме на Гороховой действительно особенная и даже легендарная. Именно здесь расположена знаменитая Ротонда — культовое место ленинградских неформалов 80-х годов и, если верить городскому мифу, врата в преисподнюю, Сейчас, правда, по распоряжению Воскресенского, вход в Ротонду закрыт для посторонних.

Именно в то время у Игоря Германовича появился этот удивительный перстень.

Это была внушительная золотая печатка — украшение исключительно мужское, престижное и статусное. Генеральному директору солидной фирмы положено иметь нечто подобное. К тому же было в этом перстне кое-что притягивающее к себе внимание — нанесенные на него некие магические знаки, а также надпись по ободку на латыни: “det mihi mundus bonum, et recedat a te in aeternum malum”.

Купить это кольцо предложил старичок-искусствовед, приглашенный в качестве эксперта при реставрации интерьеров Ротонды. Звали его Павел Аристархович, он досконально разбирался в архитектуре, изобразительном искусстве, предметах старины. Он сказал, что один его давний знакомый продает дорогой перстень, но хотел бы, чтобы он попал в хорошие руки. 

Игорь Германович оценил золотую печатку и сразу ее купил. Впоследствии он не мог сам себе объяснить, что с ним тогда случилось, почему он так захотел непременно обладать этой вещью. Так или иначе, Воскресенский приобрел перстень и начал его носить. Павла Аристарховича он больше не видел, а когда по очередному вопросу захотел с ним связаться, так и не смог найти в городе его контакты, что было весьма странно. Те, у кого эти контакты точно были, неожиданно их теряли.

Через некоторое время у Воскресенского возникло очень странное ощущение, что купленный перстень не просто золотое украшение. Он будто стал настоящим талисманом — давал ощущение уверенности и помогал в делах. Игорь Германович был твердо убежден, что он должен непременно носить перстень, который помогает не только ему самому, но и всем соседям по дому с Ротондой на Гороховой улице.

21 июня Игорь Германович, как обычно, утром собирался ехать к себе в фирму. В восемь часов утра он вышел из парадной, чтобы проследовать к припаркованной во дворе машине, но его остановили.

— Игорь Германович, батюшка, как же хорошо, что я вас увидел… — обратился к нему человек с бородой, примерно в его возрасте, чье лицо казалось смутно знакомым и приятным. Воскресенский по работе сталкивался с многими людьми, и возможно, помнил не всех. Но этого человека он точно знал, только вспомнить не мог, откуда. Чтобы не показаться невежливым, Воскресенский не стал просить бородача назвать свое имя и отчество.

Они пошли вдоль по Гороховой улице и по дороге заглянули в кафе Millor. Мужчина же рассказывал о неком “богоугодном деле”, которое Воскресенскому “непременно зачтётся”. Дело касалось неких несчастных сирот, многие из которых — одаренные дети. Игорь Германович согласно кивнул и согласился, что нужно поддержать молодое поколение. 

Воскресенский не раз участвовал в благотворительных проектах, которые, кстати, хороши тем, что дают налоговые льготы. Он посещал всякие общественные форумы, на которых нередко в запале обещал некие ассигнования на социальные проекты. Вероятнее всего, с бородачом он познакомился где-то там.  

И тут, попивая чашечку кофе, мужчина объяснил, что неплохо бы уже сейчас дать какой-то аванс на “богоугодное дело”. И даже если при себе у Игоря Германовича нет наличности, то можно пожертвовать хотя бы какую-нибудь драгоценность.. Вот, например, этот перстень. 

И Воскресенский, сам не зная почему, послушно передал золотой перстень Распутину. 

Мужчина поблагодарил и ушел. Игорь Германович вышел из кафе и пошел обратно к своему дому. И только в офисе, спустя два часа после начала рабочего дня, Воскресенский задумался, что тут что-то не так. С его разума словно спала пелена, и утренняя встреча внезапно предстала в ином свете. Вдруг он вспомнил, кого ему напоминал бородач. Григория Распутина. Да-да, того самого… Может, это был его далекий потомок. Потом, унаследовавший от своего предка талант гипнотизера.

Воскресенский не мог успокоиться. Он покинул офис и поехал в полицию.

Заявление у Игоря Германовича приняли не сразу. Пришлось долго пообщаться с начальником отделения. Воскресенский и сам понимал, что преступление, о котором он заявлял, с его слов звучит очень странно: некий человек, похожий на Григория Распутина, убедил с помощью гипноза главу крупной строительной фирмы добровольно отдать ему золотой перстень… “Но отдал же добровольно!  А вы уверены, что имел место факт гипноза?” В итоге только приглашенный из фирмы юрист сумел убедить начальника полиции возбудить уголовное дело о мошенничестве.

После всей этой нервотрепки Воскресенский решил, что ему непременно нужно расслабиться, и он отправился в итальянский ресторан Checafe на Сенной площади. 

Игорь Германович определенно позволил себе лишнего. Он не смотрел на часы, а заведение работало до последнего посетителя. Голова кружилась, но в теле ощущалась приятная легкость и тепло. 

А потом наступила полночь. Воскресенский это точно помнил, потому что посмотрел на часы. Вокруг вдруг все как-то странно замелькало и задрожало. Оставив на столе деньги с хорошими чаевыми, Игорь Германович вышел на улицу — и не узнал Сенную площадь. Она выглядела так, будто вернулись 90-е годы. Все ее пространство было заполнено прилавками и ларьками. Впрочем, некоторые торговые точки выглядели слишком архаично и не походили на те, что повсюду стояли 30 лет назад. Сенная площадь снова стала огромным торжищем из всех времен, Причем, несмотря на поздний час, кое-где торговля еще продолжалась.

Игорь Германович прошелся туда-сюда, не веря своим глазам и быстро трезвея. 

И вдруг он увидел, как прямо на него шел тот самый утренний бородач — Григорий Распутин.

— Эй, проходимец, стой, отдай перстень, — крикнул Воскресенский.

Распутин среагировал быстро и кинулся наутек, пытаясь скрыться между торговыми рядами. Игорь Германович последовал за ним.

Они долго плутали меж торговых рядов, пока не наткнулись… на женщину-сфинкса с наполовину мертвым лицом.

— Что здесь происходит? — грозно спросила женщина-сфинкс.

— Матушка, меня преследует этот полоумный, — пожаловался Распутин. 

Воскресенский впал в ступор при виде сфинкса.

— Что ты на это скажешь? — спросила полуженщина-полулев.

— Он обманом выманил у меня золотой перстень, — сказал Воскресенский

— Не верю.

— Нет у меня никакого перстня, — подтвердил Распутин.

— Он меня загипнотизировал, и я сам ему отдал, — возразил Игорь Германович.

— Разберемся, — строго сказала женщина-сфинкс. 

Грозно рыкнув, она подтолкнула обоих, намереваясь отвести их в тюрьму Кресты, но Воскресенский стал  сопротивляться с такой яростью, что мифическому существу не удалось его сдержать.

Вдруг в небе появился грифон. Он облетел площадь, подхватил какую-то женщину и куда-то унес. Увидев эту картину, оба мужчины замерли и словно впали в ступор. Это позволило Валанте довести их до берега Невы. “Кресты”, к сожалению, были на другой стороне.