Жизнь Насти была невыносимо унылой и скучной. Всегда. Сколько себя помнила. Однообразные улицы провинциального городка, неизменный порядок серых будней. Дом — детский сад — дом… дом — школа — дом… дом — техникум — дом… И всё же душа просила праздника, и потому после окончания кулинарного техникума Настя переехала в Питер. Потому что так все говорили, так писали в интернете: Питер — это сказка, это восторг, это праздник души. 

Реальность оказалась иной. С Настиным кулинарным дипломом удалось устроиться только официанткой в кофейню “Парадная” у Харламова моста.

Это тоже было неплохо. Зарплаты и чаевых хватало,  чтобы снять небольшую комнату в коммуналке. Хватало и на жизнь, и на скромные наряды. Но все же… Не этого ждала Настя от Питера. Не этого.

"Что же такое? Почему так? — думала она. — Может, правду говорили, что можно вывезти Настю из Боровичей, но нельзя вывести Боровичи из Насти? Может, дело в ней самой? От себя не сбежать, не уехать…"

— Ерунда, — сказала как-то весной по-дружески Марина, администратор “Парадной”. — Тебе нужно просто встряхнуться. У тебя в жизни еще не было События. Такого События, которое перевернет все с ног на голову, заставит тебя действовать и меняться.

— Я не знаю… — печально ответила Настя.  — Что еще меня может встряхнуть, если даже переезд в Питер не помог. Только волшебство какое-нибудь…

— Волшебство? Волшебство! — ответила Марина. — Есть отличное средство. Помогает безотказно. Моя хорошая знакомая благодаря этому исполнила свое заветное желание — встретила отличного парня и очень удачно вышла замуж. 

Настя встрепенулась.

— Это черная магия какая-то? Пентаграммы, черные свечи, гримуар?

— Да нет, что ты! Нужно просто ровно в полночь 22-го июня прийти на Львиный мостик, взять льва за лапу и загадать самое сокровенное желание. 

— Львиный мостик? Тот самый, что здесь рядом, на канале Грибоедова?

— Да он.

Два с половиной месяца, остававшиеся до заветного дня тянулись невыносимо долго. И вот наконец наступило лето, а с ними и белые ночи. В самую короткую ночь летнего солнцестояния, незадолго до полуночи Настя с трепетом в сердце вышла к изгибу канала Грибоедова, туда, где застыли, держа в зубах вантовые тросы, величественные белые львы. 

В светлом воздухе едва наступивших сумерек все происходящее вокруг казалось нереальным. Вдоль набережной проследовала пара прохожих, по противоположной стороне канало проехало такси, свернув в Львиный переулок, прокричала над головой чайка. Все звуки воспринимались странно, будто в огромном зале. Даже мелодия смартфона, доносившаяся со стороны Малой Подьяческой, была столь же громкой, как если бы у Насти звонил ее собственный телефон.

До полуночи оставалась минута. Настя прикоснулась ладонью к мощной лапе льва и как будто ощутила ее тепло. 

— Львы, милые львы. Сделайте так, чтоб у меня в жизни все изменилось. Я хочу ярких событий, эмоций, красок, счастья и любви.

На противоположном берегу дрогнули стоящие в ряд фасады, и у Насти закружилась голова. Узкий мостик качнулся. Снизу послышался  плеск воды. 

Настя крепко схватилась за львиную лапу, чтобы не упасть, но мост устоял. Ей только на миг показалось, будто теплая и шершавая конечность большой кошки слегка согнулась в локте. Так ли это, девушка проверить не успела, поскольку то, что она увидела в водах канала, заставило позабыть обо всем на свете. 

Прямо под мостом плавал конь.

В первый момент Насте показалось, что бедное животное случайно свалилось в воду и вот-вот утонет. Она захотела крикнуть и позвать кого-то на помощь, но вдруг поняла, что с лошадью не так всё просто. Конь уверенно держался на поверхности канала и спокойно плавал по кругу, перебирая передними ногами. При этом он оглядывался по сторонам, будто кого-то ждал. Он явно не собирался вылезать на берег и в буквальном смысле чувствовал себя, как рыба в воде. Просто у коня не было задних ног. Вместо них извивался, отливая чешуей  длинный рыбий хвост.

Настя замерла с открытым ртом. Что это? Кто это? Лошадь-русалка?

— Ну что ты стоишь? — раздался за спиной приятный мужской голос. — Гиппокампа не видала? Поехали кататься! Праздник уже начался!

Настя от удивления не смогла произнести ни слова. Красивый юноша в старинном одеянии быстро подхватил ее под руку и повел к маленькой пристани у моста. Сбегая по каменным ступенькам, он успел громко свистнуть, призвав к себе русалочьего скакуна.

— Садись и держись крепче! — скомандовал незнакомец.

— Но как… Я не… — выдавила из себя Настя.

— Нет времени, опаздываем. По дороге объясню.

И юноша подхватил Настю за талию и усадил на спину гиппокапма, а сам уселся верхом сзади. Мгновенье спустя он ударил ногами по бокам водного коня и погнал его в сторону центра города.

— Тебя как зовут? — спросил он на первом же повороте.

— Настя. Анастасия Цветкова. А тебя?

— Канал Грибоедова, — усмехнулся юноша. — Можно просто — Грибоедов. Некоторые меня зовут Грибканалом, но мне это не нравится. 

— Грибоедов? Это фамилия, а по имени как?

— Если тебе так хочется по имени, то зови Сашей. Грибоедов Александр Сергеевич. Разве не учила в школе? 

— Учила, — машинально ответила Настя, плохо осознавая происходящее. — Горе от ума. Монолог Чацкого. Карету мне, карету…

Грибоедов тем временем продолжал: 

— Ты лучше расскажи, Настя, Анастасия Цветкова, зачем ты утопилась? Опять несчастная любовь?

Настя чуть не свалилась с мокрой спины гиппокампа.

— Утопилась?! Почему утопилась?! Я не топилась! И не собираюсь топиться! Я жить хочу!

— Почему же тогда я тебя вижу? Почему я увлек тебя, твое тело по водам канала?

— Я живая! — изо всех сил закричала Настя. — Я не топилась! Не прыгала в воду! Я пришла ко львам загадать желание! Желание про дальнейшую жизнь! Высади меня немедленно! 

Грибоедов резко дернул водного коня за уздцы. Гиппокамп затормозил с громким, булькающим ржанием. 

— Настя, ты хочешь сказать, что ты живая? Ты из реального мира? Но как, каким чудом ты попала к нам, в Потаенный Петербург? Ты что-то сделала?

— Я только подержала льва за лапу и попросила его мне помочь… 

— Странно. Ладно. Разберемся, Потом, — заключил Грибоедов, припустив коня рысцой. — Сейчас мы опаздываем. 

Грибоедов выехал с Настей на невский простор под торжественную музыку и гром фейерверков. 

— Как красиво, — воскликнула Настя. 

— Это праздник. Феерия белой ночи, — ответил ей Грибоедов. — Мы немного покатаемся, а потом я тебе оставлю на берегу. У нас будут скачки, и я участвую. 

Гиппокамп мчался к Васильевскому острову. Там все реки и каналы были уже в сборе. Грибоедов ловил на себе ревнивые взгляды девушек. Одна из речек, заметив Настю, отвернулась и куда-то умчалась на своём скакуне. Грибоедов рассмеялся.

А потом начались скачки, и Грибоедов, как и обещал, высадил Настю на Стрелке. Отсюда было удобно следить за соревнованиями.

Реки, речки, каналы, канавки и протоки занимали свои места на старте.

К Насте подъехала одна из рек и сказала: 

— А ты смелая. У тебя с Грибоедовым серьезно?

Настя пожала плечами.

— Будь осторожна, здесь легко нажить себе врагов.

И тут началось нечто невообразимое. Внезапно поднялись гигантские волны, хотя никакого ветра не было. Парусники на Неве накренились, как на картине у Айвазовского, а гиппокампы со всадниками в страхе разбежались в разные стороны.

Настя тоже испугалась и побежала вместе с другими зрителями наверх, к Ростральной колонне.  Чтобы не попасть под ноги к Атлантам, удиравшим от наводнения семимильными шагами, она прижалась к гранитному парапету. Сюда долетали брызги, но мощное заграждение не позволило бы волнам унести ее в Неву.

Шторм длился минут десять и вскоре закончился. Что это было? Землетрясение? Цунами? Неизвестно, но в волшебном мире, куда Настя попала, не приходилось удивляться любому развитию событий.

И когда все успокоилось, Настя выпрямилась в полный рост, но в этот момент ее окатила с ног до головы внезапная волна.

Это была не обычная речная вода. Это была вязкая илистая грязь, поднятая с самого дна, с гниющими водорослями и всем мусором, что скапливаемся в водоемах большого города. Теперь вид Насти был настолько ужасный и непривлекательный, что она поспешила убежать с праздника.