Остров Буян лежит посреди моря-океана, он холмист, покрыт лесами и райскими садами. Обитают в нём существа чудесные.

На самой высокой горе стоят чертоги китоврасов — крылатых полулюдей-полуконей. Они следят за порядком и охраняют остров Буян и его окрестности. Их суровый, но справедливый воевода — старший китоврас Светозар.

Следят китоврасы и за Белым камнем, на котором лежит заветная Голубиная книга. В той книге все тайны мироздания заключены за семью печатями, и только богам ведомо, когда печати её снять. Прикована книга к камню цепями железными, чтоб никто не открыл ее, пока не пришел срок. Кружат китоврасы над Белым камнем по трое. Несут свою стражу по очереди. А дядька их Светозар на горе сидит и за Буяном наблюдает. Перед ним отчет держат молодые китоврасы.

В густых лесах острова на ветвях высоких деревьев живут вилы — лесные девы. Иногда их называют русалками, потому что обитают они обычно у чистых лесных родников и ручьёв. Они близкие родственницы тем русалкам, что живут в море, во владениях морского царя Моремира. Разница лишь в том, что у вил, лесных русалок, нет рыбьих хвостов и с виду похожи они на обычных земных девушек. Только взгляд у них более загадочный, и умеют они появляться неожиданно в разных местах.

Но главные хозяйки Буяна — райские птицы: Сирин, Алконост, Гамаюн и старшая их наставница — Стратим. Они не просто птицы, а мудрые вестницы, чьи песни обладают волшебной силой. Каждая из этих птиц имеет своих юных учениц, жадно впитывающих их знания и искусство. Птицы живут в просторных гнёздах, вознесённых на самые высокие деревья. Среди этих деревьев есть одно, особенно величественное, где живёт четвертая вещая птица — матушка Стратим со своими ученицами. Это дерево стоит в центре райских кущ, и его ветви тянутся к самому небу.

Сирин, Алконост и Гамаюн живут в отдалении друг от друга, чтобы их пение не смешивалось и не мешало друг другу. Но даже несмотря на это, между птицами часто вспыхивают споры. Каждая из них считает, что её песни лучшие, и готова доказывать это до потери голоса. Ученицы их не отстают, тоже спорят со своими сверстницами, и порой во время их споров перья летят во все стороны.

Этот спор бесконечен, потому что одним нравятся весёлые песни, другим — грустные, третьим — мудрые и пророческие. Только матушка Стратим поёт по старинке, и многим кажется, что её песни скучны. Но всем известно, что это вечная классика. Она обладает особым очарованием.

У каждой из птиц есть свои поклонники среди китоврасов — любителей музыки и звонких голосов. Их часто можно увидеть у птичьих гнёзд, и они не могут оторвать глаз от милых улыбок юных пташек. Но что больше прельщает крылатых конелюдей — чарующие мелодии или улыбки — остаётся загадкой.

В один из утренних часов, когда солнце едва коснулось горизонта, три отважных китовраса, Милостан, Сварын и Ночегор, отправились охранять таинственную Голубиную книгу, что покоилась на Белом камне. Настала их очередь нести стражу, и путь их лежал с Киоврасовой горы через райский сад.

Пролетая над этим волшебным местом, китоврасы услышали удивительную весть: в тот же день, в послеполуденное время, птица Алконост, чей голос был слаще меда, собиралась исполнить свои самые чудесные песни. Эти песни наполнят радостью душу и непременно изменят мир к лучшему. Каждому, кто придет на концерт, птица обещала подарить по золотому яйцу, которое сама снесла.

Китоврасы были опечалены, что не смогут насладиться этим волшебным пением. Они знали, как приятно на душе становится от радостных песен птицы Алконост.

Возле Белого камня дружинники заметили двух русалок — Перлину и Селенору. Морские красавицы помахали китоврасам, приглашая к себе.

— Не видели ли вы наших подруг, Нерею и Коралию, — спросила Перлина. — Они куда-то отправились, взяв с собой двух черепах. Похоже, они решили отправиться на сушу, ведь с рыбьим хвостом по земле передвигаться было нелегко, а вот верхом на черепахе — совсем другое дело.

— Нет, мы не видели ваших подруг, — сказал Милостан, — но знаем, что сегодня на остров Буян много кто захочет заглянуть.

И китоврасы рассказали русалкам и про песни птицы Алконост, и про ее золотые яйца.

Внезапно из моря появился Коркодел. Не ожидали его увидеть ни кироврасы, ни русалки. Обычно зверь этот является из морских вод дважды в сутки — на восходе и на закате. Вечером на краю света он раскрывает свою длинную зубастую пасть и ловит заходящее солнце. Ночью он протаскивает светило под землёй, чтобы на рассвете выпустить на восточной стороне. Днем же зверь обычно спит.

— Я очень сердит, — сказал Коркодел. — Вчера поутру, когда я выпускал на небо солнце, на меня напал ваш собрат-китоврас и какая-то птица. Не могу найти себе места от обиды. Не могу заснуть. Скажите мне, кто это был?

Китоврасы не знали, кто из их дружины мог утром так резвиться на восточной стороне, но даже если бы знали, не выдали бы своего товарища.

И только Селенора проболталась:

— Величар и птица Алконост обычно летают парой над морем.

Коркодел нахмурился.

— Вот уж я им покажу!

Милостан, Сварын и Ночегор, желая защитить и птицу радости, и своего товарища, преградили путь зверю. А русалки переглянулись и по-своему решили остановить Коркодела.  Они накинули на него цепь, которая болталась у Белого камня. Этой цепью была прикована Голубиная книга, но русалки знали, что железо, из которого она была выкована, давно проржавело, а звенья лопнули.

Цепь тут же ушла на дно, а с нею скрылся и Коркодел.

Через день после этих событий воевода Светозар издал странный приказ. Всем дружинникам по очереди надлежало стоять в дозоре невдалеке от берега, не приближаясь к нему, и при этом никого к воде не пропускать. А зачем это нужно, Светозар не сказал. Так и стали китоврасы нести службу на острове, не понимая, зачем это воеводе понадобилось. И стали слышать китоврасы шум и грохот со стороны моря. Но что там происходит, они узнать не могли, потому что не осмеливались ослушаться приказа.

На четвертый день после того, как дружина взялась охранять берег, произошло нечто странное и загадочное. Возле дерева Гамаюн, словно зачарованные, погрузились в глубокий сон Звездомир, Милостан и Ладомир. И никто, даже воевода, долго не мог пробудить их от этого таинственного оцепенения. Лишь к вечеру удалось вернуть их к жизни. Светозар незамедлительно отправил их в дозор к Белому камню, чтобы они могли охранять Голубиную книгу.

На следующее утро воевода изменил решение, кого из дружинников отправить в какой дозор. Беловита, Величара и Радостана он послал охранять берег, а Добраника, Сварына и Ночегора — Голубиную книгу.

Добраник, Сварын и Ночегор собрались и полетели в сторону Белого камня. Но дорогу им внезапно преградила Зарника, ученица вещей птицы Гамаюн. Пропела она дружинникам три пророчества. Ночегору — что будет он счастлив в любви с Тихомирой. Добранику — что в его жизни произойдут важные события, если он сейчас же полетит туда, где сейчас сидит птица Милуния. А Сварыну, что если он свяжет свою судьбу с Радовой, то не будет счастлив и погубит своих лучших друзей.

Удивился Сварын такому пророчеству, но возражать не стал. Не собирался он связывать свою судьбу с Радовой, потому и не было причин беспокоиться за друзей. Но выяснить, что эта вещая песня значила, следовало. И полетел Сварын следом за Ночегором и Добраником, которые, позабыв про дозор, помчались в рощу к упомянутым в пророчестве птицам.

Сварын не слишком спешил, потому он не сразу набрел на поляну, на которой увидел не только Ночегора и Добраника, Беловита, Величара и Радостана. Нет, китоврасы не спали. Они лишь безвольно стояли на земле и улыбались. А вокруг них кружили вилы и молодые пташки — ученица Сирин и Алконост.

Понял Сварын, что здесь что-то не так, и приближаться к полянке не стал, обошел стороной.

Он двинулся в сторону берега, откуда доносился шум. Неожиданно ему навстречу выбежал крылатый Семаргл.

— Ты же из стражи? — спросил божественный пёс. — А где же остальные китоврасы, которые охраняют берег?

Сварыну ничего не оставалось, как рассказать Семарглу, что видел своих товарищей в роще, на таинственной поляне. Вилы, лесные девы, опутали их чарами, и теперь они пленены их женским колдовством. Семаргл попросил Сварына показать ему эту поляну.

Внезапно навстречу божественному псу и китоврасу, вылетели две юные пташки — Милуния и Тихомира. Они спешили к берегу, откуда доносился шум и грохот. Семаргл и Сварын кинулись им наперерез, преграждая путь.

— Куда вы направляетесь? — грозно крикнул дружинник. — Воевода строго-настрого запретил вам идти туда.

Милуния подлетела к Сварыну и ласково защебетала, глядя ему прямо в глаза:

— Сварынушка, мы только одним глазком посмотрим.

Тихомира, воспользовавшись этим, облетела дружинника сзади. Но тут вмешался Семаргл, прыгнув на пташку.

Тихомира мгновенно полетела прочь, а крылатый пес с лаем устремился за ней в рощу. Милуния подлетела к Сварыну.

— Сварын, не гневайся на нас, — проговорила она, мягко касаясь его крыла. — Мы лишь хотели узнать, кто уже пятый день сотрясает землю на берегу, и почему после этого грохота там остались лишь камни и таинственный монолит. Мы, птицы, всегда любопытны.

Сварын задумчиво склонил голову.

— Я и сам не знаю ответа, — признался он. — Но у меня есть к тебе просьба. В роще, на той поляне, оказались мои товарищи. Они в плену чар лесных дев. Помоги мне вернуть их на верный путь.

Милуния встревожилась.

— Боюсь мы не сможем всех увести, — ответила она.

— Давай тогда уведем Добраника, — предложил Сварын, глядя ей прямо в глаза. — Он самый умелый и мудрый среди них. Если мы сможем вызволить его, он поможет всем освободиться.

Когда они приблизились к заколдованной поляне, Сварын, сложив крылья, отступил в тень.

— Дальше мне нельзя, — прошептал он. — Подзови Добраника, а я попробую уговорить его уйти.

Милуния направилась к поляне. Она пыталась уговорить Добраника уйти из-под власти лесных чар, но безумпешно. Пташка вернулась ни с чем.

Тем временем грохот на берегу стих, что было неожиданно, ведь обычно шум на острове стихал лишь поздно вечером. Пташка и китоврас отправились к тому месту, откуда недавно доносились раскаты, и снова повстречали крылатого пса. Однако теперь с ним была и Лада.

—  Беда! — воскликнул Сварын. — Не могу я освободить своих товарищей от чар лесных дев.

— Даже Добраник, всегда такой ответственный, забыл обо всём на свете, — добавила Милуния. —  А ещё на той поляне у вил в ветвях отдыхает темноволосый бог и повторяет твоё имя, Лада.

Лада сразу что-то поняла и устремилась туда, куда указал китоврас. Подбежав к дереву с отдыхающим богом, она назвала его Стрибогом, а он с нежностью взглянул на нее и протянул к ней руки. Богиня, однако не кинулась в объятья Стрибога, а взволнованная ушла.

Внезапно дерево, на котором дремал Стрибог, наклонилось и рухнуло в образовавшуюся под ним яму.

Лесные девы засуетились, молодые птицы взлетели, но китоврасы почему-то не скинули с себя сладостное наваждение. И хотя они теперь смогли выйти за пределы поляны, в глазах их по-прежнему читались легкость и страсть к наслаждениям.

 Прилетевший воевода Величар пытался растормошить своих дружинников. Особенно сильно он чего-то добивался от Величара, кричал на него, убеждая, что от него зависит судьба мира и всего живого на земле, но тот не слушал своего начальника. Он только с нежностью и лаской смотрел в сторону подлетевшей птицы Алконост.

Так продолжадось до вечера, потом воевода улетел куда-то. Сварын же отправился на Китоврасову гору.

Наступил закат. Лунная ночь опустилась на остров Буян. А утром солнце так и не взошло.

Созвал тогда воевода своих дружинников — тех, кого нашел: Сварына, Яромира, Хоросвета, Милостана, Звездомира и Ладомира, — и сказал, что с неба спустились боги во главе с самим Сварогом. И действительно, восседал верховный бог на троне на вершине горы. А рядом с ним стоял Велес и сидел крылатый пёс Семаргл.

Пожелал Сварог, чтобы доставили ему с Белого камня Голубиную книгу, так как принял он решение открыть ее и доверить тайны Вселенной людям. Разнесут ее по знания по миру птицы из райского сада. Воевода приказал своим дружинникам немедленно отправлять к Белому камню и принести заветную книгу.

И тогда дружинники полетели к Белому камню, где одиноко стоял в дозоре Громелад, охраняя одну единственную печать, оставшуюся не сорванной. А потом они перенесли тяжелую Голубиную книгу на лугу между рощей и берегом, где обычно проходили большие собрания обитателей острова. Туда же перенесли с Китоврасовой горы и трон Сварога, установив его на вершине скалы, откуда можно было обозревать всю округу. И сказал тогда верховный бог:

— Я принял решение снять эту последнюю печать, но все равно хочу знать, кто шесть из семи печатей сорвал.

Очень грозно звучали эти слова, от которых мороз пробегал под кожей.

И вдруг над лугом раздался свист и поднялся резкий ветер. Это Стрибог несколько раз по кругу облетел всех собравшихся на церемонию. В своих объятьях он держал Ладу.

— Что вы стоите?! Помогите же! Я не могу его удержать! — закричала  богиня.

В тот же миг Велес поднялся в воздух на своем облаке, Семаргл, громко лая, раскинул крылья и последовал за ними, а уж потом взлетели и китоврасы. Стрибог же тем временем умчался куда-то на запад, в море, прочь от острова. Сварын гнал за ним, но не мог догнать.

Стрибог и Лада уже почти скрылись из виду, но Велес, Семаргл и отряд китоврасов продолжали свой путь. Они знали, что бог ветра не сможет улететь дальше, чем до края света. Однако они встретились гораздо раньше, чем предполагали. Стрибог и Лада внезапно появились перед ними.

— Возвращаемся! — крикнула богиня. — Чудище морское движется на Буян. Надо всех предупредить.

Чудище морское — опасный зверь. Это прожорливое и злобное существо издавна обитало в морских глубинах. Но Царь Моремир следил за тем, чтобы чудище всегда было сыто и довольно, беспробудно спало в своем гроте на глубине и никому не причиняло хлопот. Что-то должно было случиться, если оно все-таки вырвалось на волю.

Велес сориентировался быстро. Он совершил крутой разворот на своем облаке и помчался за беглецами, почти не отставая от них.

— Возвращаемся, — скомандовал Светозар своим дружинникам, и все, включая богов, понеслись обратно вслед за Стрибогом и Ладой.

Китоврасы опустились на берег, перед каменным валом, чтобы перевести дух.

— Громелад, Милостан! Летите на луг, предупредите птиц об опасности, — приказал Светозар. — Остальные за мной.

Отряд дружинников во главе с воеводой занял позиции на защитном валу в ожидании чудища.

— Что это у тебя? — спросил стоявший рядом со Сварыном Хоросвет. Он отцепил от хвоста своего товарища пучок перьев, перевязанный ленточкой. Сварын посмотрел и прочел на ленте имя «Радова».

— Не знаю, — ответил он. — Случайно прицепилось.

И вдруг Сварына осенило. Это же любовная магия, заговор на верность и вечную любовь. Колдовство Радовы — той самой Радовы, связь с которой, по предсказанию Зарники, погубит его товарищей.

А тем временем от воеводы поступил новый приказ:

— А теперь, когда враг уже близко, поднимаемся и встречаем его над морем.

И тогда Сварын подумал, что сейчас, перед битвой, когда он и его товарищи будут рисковать жизнью, просто необходимо избавиться от любой связи с Радовой, пусть и такой магической. Поэтому он незаметно, пользуясь ночной тьмой, покинул отряд и полетел вглубь острова, чтобы найти пташку и отдать ей ее амулет.

Сварын стремительно мчался сквозь ночное небо, направляясь к Райскому саду. Его сердце было неспокойно: он чувствовал, что должен найти Радову как можно скорее и избавиться от магического амулета, чтобы обезопасить своих товарищей.

Когда он приземлился, земля неожиданно землю под его копытами сотряс гулкий удар. Гигантские деревья закачались, а на их ветвях всполошились птицы. Несколько птиц уже вернулись в свои гнёзда, встревоженные недавними вспышками и грохотом, а теперь ещё и этим сотрясением, но Радовы среди них не было.

«Она должна быть ещё в роще, заблудилась», — подумал Сварын и поскакал туда. Его копыта легко ступали по мягкой земле, время от времени он окликал Радову.

— Радова? Ты здесь? — позвал он в очередной раз, но вместо ответа услышал странный шум впереди. Когда Сварын приблизился, то увидел фигуру, которая не могла принадлежать ни одной из райских птиц. Это был Аурмус. Ящер выглядел встревоженным, его тело было напряжено, а глаза метались из стороны в сторону, как у существа, пытающегося скрыться от преследования.

— Аурмус? Что ты делаешь здесь? — спросил он, глядя на ящера с подозрением.

Аурмус прищурился, словно оценивая, стоит ли отвечать. Но вместо этого он задал встречный вопрос:

— А ты сам что тут ищешь, китоварас?

— Радову, — честно ответил он. — У неё есть амулет, который она привязала ко мне. Любовная магия. Но я не могу рисковать жизнью своих товарищей. Мне нужно вернуть его, особенно сейчас, когда остров в опасности. На остров напало морское чудовище, оно бьётся о вал, пытаясь прорваться. Радова могла заблудиться в роще, а мне нужно найти её как можно скорее.

Аурмус нахмурился, задумавшись на мгновение.

— Чудовище, значит… — пробормотал он, а затем посмотрел на Сварына с хитрым блеском в глазах.

— Слушай, — сказал он. — Может быть, я могу помочь тебе с этой магией.

Сварын насторожился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты хочешь избавиться от амулета, верно? У меня есть свои способы справляться с магией. Если я помогу тебе избавиться от него, тебе не придётся бегать по роще в поисках Радовы.

— И что ты за это хочешь? — Сварын задумался.

— Взамен ты никому не скажешь, что видел меня здесь. Это всё, о чём я прошу.

Сварын подозревал, что ящер редко делает что-то без скрытых мотивов, но время поджимало, и ситуация становилась всё более опасной.

— Хорошо, — наконец ответил он и протянул амулет ящеру.

Аурмус взял протянутый Сварыном амулет, его глаза заискрились хитрым светом. Он достал из складок своего плаща небольшую круглую сферу, красиво переливающуюся в свете луны.

— Здесь вода из реки Смородины, — объяснил он. — Она уничтожает магические связи. Идеально подходит для таких случаев.

Ящер положил сферу на землю рядом с амулетом.

— Отойди, если не хочешь запаха палёных перьев, — добавил Аурмус, его улыбка была одновременно дружелюбной и саркастичной.

Аурмус начал шипеть какое-то заклинание, и в этот момент оба снова почувствовали сотрясение земли, и до них донесся гул удара. Ящер между тем продолжил шептать заклинание, и сфера осветила участок леса ярким светом. Когда глаза Сварыма снова привыкли к темноте, он увидел, что даже перья, которые были частью амулета, исчезли, оставив разве что горку пепла.

— Готово, — сказал Аурмус, резким взмахом хвоста сдувая остатки пепла с земли. — Теперь ты свободен от этой магии. Напоминаю тебе про наш уговор, — добавил он. — Никто не должен знать, что мы встретились здесь.

На этих словах Аурмус отправился в одну сторону, а Сварым задумчиво двинулся в сторону берега, где его товарищи сражались с морским чудовищем.

Сварын спешил по лесу, размышляя, правильно ли было давать обещания Аурмусу, когда он заметил, что вроде бы на мгновенье луна погасла, а вскоре где-то в стороне послышался звук громкого удара и практически сразу ещё один или два. Сварын различил звук ломающихся веток. Он направился к источнику звуков, продираясь сквозь густую листву, пока не наткнулся на Ночегора, лежащего на земле.

— Ночегор! — позвал он, присев рядом с китоварасом.

Ночегор, оглушённый и с повреждённым крылом, едва открыл глаза.

— Светозоар? — пробормотал он.

— Это Сварын. Не двигайся, я помогу тебе, — ответил Сварын, осторожно поднимая товарища. — Ты мне скажи. Судя по всему, ты упал с большой высоты, — спросил он.

— Я… Я не помню, — пробормотал Ночегор, его взгляд был рассеянным.

Едва они начали двигаться, как из-за деревьев появилась Твердислава.

— Твердислава! — окликнул её Сварын, но заметил, что она держит что-то в руках и старается спрятать это от их глаз.

— Ночегор! — воскликнула Твердислава. — Я так рада, что он в порядке! — и продолжила немного смущенно: — Хорошо, что ты с ним, Сварын, теперь я могу идти.

— Ты уверена, что не нужна помощь? — спросил Сварын, но Твердислава уже скрылась в тени леса.

— Ладно, — сказал Сварын, — давай сначала доставлю тебя на Китоврасову гору.

Сварын поддерживал Ночегора, чья походка была неуверенной. Его крыло висело под неестественным углом, и каждое движение отзывалось болью.

— Потерпи, скоро будем на горе, — сказал Сварын, ободряя товарища.

Внезапно раздался мощный гул. Земля под их ногами задрожала с такой силой, что Сварын едва удержался на ногах, а Ночегор, теряя равновесие, упал на бок.

— Ещё один удар! — воскликнул Сварын, поднимая голову.

Он почувствовал, как воздух становится тяжёлым, насыщаясь влагой. Гул приближался, и вскоре он услышал рёв, словно сама стихия набирала силу.

— Что это? — простонал Ночегор, пытаясь подняться.

— Волна! — выкрикнул Сварын, хватая Ночегора за плечо.

Они едва успели укрыться за массивным деревом, когда с севера накатила гигантская волна. Она с грохотом захлестнула лес, срывая ветви и неся с собой грязь, камни и всё, что попадалось на её пути.

Волна начала спадать так же быстро, как и пришла, оставив за собой разрушения: поваленные деревья, залитую грязью землю и хаос вокруг.