Диан Кехт был богом врачевания и, можно даже сказать», «врачом от бога». Его помощь была необходима и в мирное время, и на войне, ведь он излечивал любого раненого племени Дану, если только у него не отрублена голова, не поврежден мозг и не сломан позвоночник. Делал он это у своего заветного Источника здоровья.

Как-то раз один из приятелей Энгуса, незаконного сын Дагды, случайно прутом из остролиста выколол глаз своему воспитателю Мидиру, но по просьбе Энгуса ь Диан Кехт его исцелил. С тех пор Диан Кехт всегда носил в своей сумке лекаря мешочек с запасными органами: глазами, ушами, носами, пальцами. И если кто-нибудь во время битвы или нечаянной драки терял эти части тела, бог врачевания быстро вставлял новые, запасные.

Но Диан Кехт не только исцелял. Однажды он спас всю Ирландию от ужасной опасности. Морриган, свирепая богиня войны, родила сына столь ужасной наружности, что собственный врачеватель богов, предвидя грядущие беды, посоветовал предать его смерти. Так и было сделано; и когда Диан Кехт вскрыл сердце бога младенца, он обнаружил в нем трех змей, способных вырасти, достичь гигантских размеров и проглотить всю Ирландию. Диан Кехт, не теряя ни мгновения, умертвил змей и предал их огню, ибо он опасался, что даже мертвые тела их могут причинить зло. Более того, он собрал их пепел и высыпал его в ближайшую реку, ибо его не оставлял страх, что и пепел их представляет опасность; так оно и оказалось, и, как только он высыпал пепел в воду, она буквально закипела, так что в ней тотчас погибло все живое.

С тех пор отношения между Диан Кехтом и Морриган напряженные.

Двое из шестерых детей Диан Кехта сын Мидах и дочь Эйрмид также стали врачевателями, а остальные выбрали свою стезю.

***

Однажды Дагда собрал всех самых уважаемых богов на совет, как защитить Край Блаженных от вторжения фоморов. Причиной послужило очередное гадание Бригит, предвещавшее несчастья и потрясения для Острова Блаженных. Бригит видела, как разомкнулась гряда охранных скал, что отделяла волшебный Заветный Лес от мира людей. А затем она разглядела рогатых фоморов, что шли по туманной тропе к Таре. И наконец перед глазами изумленной Бригит предстало место у ручья с багровой водой, где растет Рябина, хранящая величайшие знания мироздания и открывающая смертным путь по туманной тропе на земли Туат Де Дананн.

Из всех важных представителей Племени богини Дану не было только Морриган. Дагда специально не хотел ее звать. А еще Энгус вбежал в зал советов уже после начала.

И Туат Де Дананн на своем совете решили готовиться к войне, собрав всё имеющееся у них оружие, чтобы обратить против фоморов, которые вот-вот вторгнутся в Край Блаженных. Гоибниу взялся ковать новые мечи и копья. А к Рябине в Заветном лесу решили обязательно направлять кто-то из богов для наблюдения. И первой отправилась к багровому ручью Боанн, мать Энгуса.

Дагда после совета вернулся к себе в дом. Взобравшись на холм Бруиг, он заглянул в повозку, где должна была лежать его гигантская палица, но ничего не обнаружил. Дагда удивился: кто же мог забрать такое ужасающее оружие, если, чтобы его только поднять, нужно восемь человек. Ясное дело, без фоморов тут не обошлось.

Тогда Дагда собрал в своем доме несколько самых доверенных богов. Пришли Мананнан, Диан Кехт и сын его Киан, Курой Мак Дайр и Гоибниу. И никто не мог объяснить, как пропала палица. Ведь взять ее могли только фоморы, а фоморов в окрестностях Тары пока не наблюдалось.

И тогда решили боги Туат Де Дананн отправиться к фоморам с посольством, чтобы узнать об их намерениях и заручиться обещанием и дальше соблюдать перемирие. А Дагда также надеялся найти свою палицу в Ши.

Так собралось посольство. В далекий путь со сложной миссией решили отправиться, помимо самого Дагды, еще и Диан Кехт с сыном. Мананнан же взялся их туда как можно скорее доставить. Не зря же он бог морей. Ладья Мананнана рассекала моря со скоростью мысли. Гоибниу оставили дома, ему предстояло продолжить свою работу в кузнице, а Курой Мак Дайр взялся следить за туманной тропой через Заветный лес и первым встретить фоморов, если те проникнут в Край Блаженных.

Прибытие переговорщиков фоморы заметили сразу и удивились: что такого могло случится, если в Ши пожаловал сам Дагда.

Король Балор вышел встречать гостей, выказывая при этом дружеские чувства — разумеется в той лишь степени, на которую способны фоморы, то есть при встрече король не ругался и не мял кулаки. Он даже провел гостей в Стеклянную башню.

Боги оценили этот жест.

Дагда, не желая сразу делиться своими подозрениями, начал издалека, спросив о состоянии дел в Ши. Он надеялся, что фоморы выдадут каким-либо образом свои планы. Балор заверил, что дела в его королевстве идут отлично, и прямо спросил о цели визита гостей. Дагда долго мялся, отговаривался, но в итоге сознался, что у него есть сомнения в прочности границ между мирами. Балор выразил удивление.

Разговор затягивался, никто из переговорщиков не хотел говорить всю правду. И тогда Балор, которому изрядно надоел беспредметный треп, сказал:

— Дагда, раз ты мой гость, то мои люди приготовили для тебя знатное угощение. И если ты не съешь его, то станешь моим смертным врагом.

Угощением был огромный котел овсяной каши с мясом, и еды этой хватило бы на пятьдесят человек. Стоял он внизу, возле стен Стеклянной башни. Никому не удалось бы съесть это огромное количество еды за один присест. Никому, кроме Дагды, который был не только силен, но и прожорлив. Он взял огромный черпак, в котором могли бы спокойно уместиться мужчина и женщина, и принялся хлебать им кашу. А фоморы окружили его со всех сторон и смеялись при этом в голос: какой же обжора этот Дагда!

Балор на время ушел, оставив других фоморов развлекаться.

Мананнан и Киан не могли смотреть на это зрелище и отошли в сторону. Диан Кехт тем временем стал прислушиваться к разговорам фоморов в толпе. А фоморы уже, не стесняясь, спорили между собой, когда и с какой стороны лучше напасть на Остров Блаженных, пока их правитель Эохайд Оллотар, или просто Дагда, обжирается овсяной кашей. Правда, заметив, Диан Кехта, они на время замолчали.

Тогда Диан Кехт отошел подальше и прилепил к своему уху еще одно, запасное из лекарского мешочка. Так он стал лучше слышать то, о чем говорят вдалеке.

Тем временем один из фоморов заявил с сомнением:

— А может, и не будет никакого похода. Я видел, как наш король вынул свой глаз и велел слугам унести его в свои покои. Какой же поход без зоркого глаза Балора.

Глаз Балора был для него настоящим оружием, благодаря которому король фоморов мог сражать целые армии одним только взглядом. Но Диан Кехт не знал, что глаз этот можно вынуть из глазницы и снова вставить.

И тогда бог врачевания решил выкрасть этот глаз и заменить его на свой, из того же лекарского мешочка.

А поскольку любые похищения лучше всего совершать, оставаясь невидимым, первым делом Диан Кехт подошел к Мананнану.

— Послушай, тут есть одно дело, довольно опасное, которое может нам помочь. Нужен твой плащ…

— Нет, — не дал договорить ему Мананнан.

— Тебе жалко?

— Не жалко, но плащ — вещь опасная. С ним надо уметь обращаться. Плащ может вызывать распри, если им неумело пользоваться. Нам не нужны распри между собой.

— Ладно, — вздохнул лекарь, — я попробую и без плаща. Одна просьба: присмотри за Дагдой, чтобы обжорство не погубило его.

Так и согласились.

Диан Кехт осторожно проследил, куда ходят слуги Балора и нашел покои короля на самом верхнем ярусе стеклянной башни. Накинув на себя какую-то неприметную серую тряпку, он, прикинувшись одним из слуг и вошел внутрь покоев. Балора там не было, но глаз короля лежал на самом видном месте в золотой чаше. Быстро подменив глаз, бог врачевания вернулся ко все еще объедающемуся Дагде.

Киана рядом не было, и Диан Кехт стал беспокоиться за него. Мананнан предложил перенести Дагду, осилившего весь котел, на ладью, и лекарь помог это сделать. Судно сразу просело под тяжестью Доброго Бога, а над бухтой, словно раскаты грома, стал раздаваться его размеренный храп.

В бухте было заметно какое-то движение. Фоморы крутились вокруг своих кораблей, готовые выйти в море. И тогда Мананнан, бог морей, поднял руки и вызвал шторм, чтобы остановить движение фоморских кораблей.

Волны все сильнее накатывали на каменистый берег Ши. Из-за шторма фоморы отложили выход в море. Ладья Мананнана могла бы по велению хозяина ловить нужный ветер и продвигаться вперед, но посольство Туат Де Дананн не могло двинуться в путь. До сих пор на борту не было Киана. Диан Кехт не мог оставить во вражеском стане сына. Богам оставалось только ждать.

Наступило утро следующего дня. Шторм утих сам собой, ведь всё когда-нибудь само собой заканчивается. Воспользовавшись этим, два фоморских корабля все-таки вышли в море, и Диан Кехт и Мананнан просто проспали это событие. Мананнан поднял было снова руки, чтобы продлить действие стихий, но не успел. Со всех сторон на ладью посыпались вооруженные фоморы.

И начался бой. Отбиваться приходилось вдвоем — Дагда еще спал, а Киан так и не вернулся. В ход пошел весь арсенал оружия Мананнана: и Желтое древко, и Красный дротик, и Мститель, и Большой и Малый демоны. Поэтому первое время в драке сохранялось определенное равновесие.

Но вдруг на берег явился сам Балор. Самодовольно усмехаясь, от снял с глаза черную повязку и стал презрительно смотреть на Диан Кехта, Мананнана и Дагду. И чем дольше он смотрел, тем сильнее вытягивалось его лицо. Наконец, осознав, что что-то идет не так, он схватился за глаз и заорал.

От этого крика проснулся Дагда. Он поднялся со своего места, немилосердно раскачав корабль, и стал крушить голыми кулаками наседавших фоморов. Когда фоморский натиск наконец ослаб, Мананнан дал мысленный сигнал ладье, и она поплыла. Вскоре берег Ши скрылся в тумане. В парус дул попутный ветер, уносивший ладью хозяина морей к берегам Острова Блаженных. Боги уже почти добрались до дома, когда их морской воды выплыла Клиодна.

— Ты где была? — прохрипел Мананнан. — Мы потеряли Киана.

— Киан уже дома, — флегматично ответила богиня красоты. Только у нас там еще и фоморы.

Все трое богов выругались. А Мананнан прикрикнул на Клиодну, чтобы она плыла быстрее.

Когда же боги прибыли на домой, на берегу они застали странную картину.

Фоморские разбойники наравне с воинами богов сидели на песке кружком, болтали и громко смеялись. И только грозная Морриган сыпала проклятьями, призывая всех к честной драке, но на нее не обращали внимание.

Дагду и его спутников горячо приветствовали в Таре. Добрый Бог отправился к себе домой на холм Бруинг, но вскоре вернулся рассерженный. Оказалось, что, помимо палицы, у него пропало еще что-то. Что — он рассказать не успел, так как появился друид Охтайр с сообщением:

— Возле багрового ручья нет больше Рябины. И туманная тропа через Заветный лес отныне видна всем.