Начало двадцатого века, как всем известно, выдались особо тяжелыми для ирландского народа. Англичане выжимали все соки из покорённой, но не покорившейся страны, давя налогами и обязательными работами. Да ещё и завезенный из-за моря картофельный паразит — долгоносик, нещадно уничтожал посевы, плюс несколько засушливых лет, и в результате всенародный голод небывалого размаха. Многие тогда, включая и некоторых твоих родных, умерли от голода в 10-х.

Хорошо, что ты оказался прозорливее и уехал покорять новый свет еще в первую волну иммиграции. Ты и уехал-то, разумеется, не от лучшей жизни, но зато тот страшный голод тебя лично не коснулся.

В поисках лучшей доли ты тронулся в путь почти 20 лет назад, тогда еще молодым, совсем не опытным парнем. Что ты знал о жизни в большом городе такой насквозь пронизанной капиталистическими отношениями? Да ничего. Поэтому новое открывалось тебе на каждом шагу. Если бы только не вечная проблема с деньгами. Но ты хотел быть независимым, хотел сделать себя сам, как первооткрыватели дикого запада, как золотые магнаты, разбогатевшие на приисках, вообщем как герои тех книг, которые ты читал тогда запоем.

Что же принесла тебе Америка? Тяжелую работу (с которой молодой организм неплохо справлялся), скудный заработок (который проматывался в кабаках и на танцплощадках), да маленькую съемную квартирку в Квинсе (до которой ты не каждый день и доезжал-то).

В той прежний молодой жизни у тебя было несколько роковых красоток, но только одна из них, несравненная Джуди, проехалась по твоей жизни, словно паровоз. В этой особы были гигантские планы и еще большие амбиции, она мечтала стать звездой кинематографа. Увидев тебя, статного и сильного ирландца, она потеряла голову. Бурный и чувственный роман окончился рождением дочери. Однако с появлением Шифры Джуди внезапно поняла, что забота о младенце, бесконечные пеленки и подгузники лишают ее мечты. Оставив дочь тебе, она уехала в Калифорнию, обещав вернуться, когда станет звездой. Ты же, обескураженный поведением мамаши и не имевший никакого родительского опыта, вынужден был отбросить все прежние мечты о самостонавлении и обратиться к помощи старшей сестры Хлои, вот уже несколько лет обосновавшейся в Нью-Йорке.

Хлоя работала в нью-йоркском порту секретарем в одной из контор. Она отругала тебя за легкомыслие и неразборчивость в отношении со слабым полом, и за то, что так надолго оторвался от своей семьи, но племянницу приняла и обещала помочь с воспитанием. Ты же предложил сестре открыть общее дело — построить на набережной еще один пирс и заниматься перевалкой судов — благо, что Хлоя имела опыт в этом деле. Со своей же стороны ты понимал, что раскрутить подобный бизнес можно только за счет контрабанды. Разумеется, чтобы открыть такое рискованное дело, пришлось договариваться с мафией.

Тогда все называли их гангстерами, так как ограблениями и налетами они в основном и промышляли. Мафия еще только начинала оплетать щупальцами Америку, уходить в тень и воротить куда большими деньгами, чем прежде. Им были нужны новые источники доходов, а ваш узел в системе логистики, был как никогда кстати.

Разумеется, ты хотел остаться независимой семьей, и работать с теми бандами, с которыми хотел сам. Но так не бывает. Вам довольно быстро дали понять с кем вы теперь работаете и под кем ходите. На Манхеттене все работали на семью Маранци. Вы пришли сами, а всех остальных, кого надо было, привели к присяге насильно. Семья об этом помнила, и ваш пирс получал дополнительные привилегии от мафии. Все самые жирные и интересные заказы шли через вас. Семья Даффи потихоньку богатела, пирс расширялся, склад рос в размерах.

Потом в 18 году ввели временный сухой закон. А что может быть более постоянное? И в 20-м году он таки стал постоянным, ратифицированным 18-й поправкой. Но народ-то пить не перестал. Причем пить и владеть алкоголем не запретили, запретили продавать и производить. Всю прочую, низкодоходную ерунду, типа одежды и павлиньих перьев, вытеснили бутылки со скотчем и бренди, зачастую производства неизвестных бутлегеров, но много шло и из Европы и Мексики.

Бывало и сам дон Сальваторе Маранци отправлял какой-нибудь личный заказ, но шел он исключительно через Хлою. А она подробностями не делилась.

В разгар войны, в 1916 году внезапно объявились дальние родственники, бежавшие от голода и лишений, обрушившихся на Ирландию. Двоюродные племянники Джиоллейдх и Сирша прибыли в Нью-Йорк примерно с разницей в один месяц. Девушка была измучена и истощена, а ее брат имел серьезные проблемы с английскими властями из-за своей причастности к освободительному движению. Вы с Хлоей приняли и пригрели несчастных родственников, а затем попытались пристроить к семейному бизнесу. К сожалению, оказалось, что Джиоллейдху для серьезной работы не хватает сообразительности, а Сирше — концентрации. Парень в первый же день работы умудрился несколько раз облажаться, а девушка с тех тор, как увидела огни большого города, словно витала в воздухе. Хлоя попыталась научить Сиршу делопроизводству, но не преуспела. В итоге племянников вы назначили младшими помощниками и использовали только для мелких поручений.

Совсем другим оказался их старший брат Десмонд, который летом 1917 года тоже переехал в Нью-Йорк, едва оклемавшись после тяжелого ранения. Серьезный и битый жизнью ветеран оказался твоим надежным помощником. Он быстро сообразил, что к чему, не задавал глупых вопросов, быстро и четко разгружал и загружал товар. Ты даже стал брать Десмонда на переговоры с конкурентами или, например, с профсоюзными деятелями докеров. Старший племянник оказался отменным переговорщиком, особенно если участь, что обычно в качестве аргументов в этих спорах использовались биты и кулаки. Военный опыт Десмонда был здесь как нельзя кстати.

Одним словом, именно с Десмондом ты связывал будущее семейного бизнеса.

А о будущем с некоторых пор стал задумываться все чаще и чаще.

Шифра подрастала. Вы с Хлоей старались воспитывать ее в ирландских традициях. Но в условиях огромного многонационального города это оказалось непосильной задачей. Шифра ходила в школу, где, конечно, и нахваталась всяких новомодных идей. А может, сказалась и дурная наследственность матери. Шифра все реже слушалась и при первой удобной возможности сбегала из дому. Поэтому ты поручил своим племянникам внимательнее присматривать за дочкой.

Однажды Джиоллейдх и Десмонд сообщили тебе о совершенно возмутительном случае. Племянники застали твою пятнадцатилетнюю дочь целующейся в переулке между складами с одним молокососом — помощником покупателя алкоголя Герберта Беннета. И что было вдвойне возмутительным, парень этот, Джереми Джордан, был англичанином, совсем недавно прибывшим в Нью-Йорк. Ты многое мог простить дочери, но только не англичанина! Десмонд, конечно, набил морду этому Джереми, а ты провел с дочерью очень серьезную воспитательную беседу, но что-то тебе подсказывало, что это мало поможет и у тебя еще будут с ней проблемы.

В субботу 6 июня к дверям портового управления подкатил личный автомобиль дона Маранци. За рулем, вопреки обычаю, сидел консельери дона, а не личный водитель, да и всегда следовавшего за доном телохранителя не было видно. Приехавший без промедления поднялся по ступеням управления и вошел прямо в кабинет тети Хлои.

Визит был обговорен заранее по телефону (единственному на весь порт), поэтому тетя Хлоя была на своем месте и ждала дона. Разговор был коротким. Дон, в привычной ему итальянской вежливой манере, сдобренной солидной порцией темпераментности, попросил о следующем одолжении.

Через неделю в порт зайдет небольшой грузовой корабль из Франции. Кроме обычной доставки на борту будет и кое-какой особенный груз. Его семье Даффи передаст лично капитан. Это всего лишь несколько ящиков, которые нужно принять, спрятать и ни в коем случае не заглядывать внутрь. Затем эти ящики будет необходимо припрятать в надежном месте несколько недель, пока дон не пришлет за ними своих людей.

Конечно, дону нельзя было отказать в его просьбе. Одолжение — всего лишь формальность, между семьями давно заведен свой собственный деловой этикет для бизнеса. И хотя семья Даффи напрямую подчинялась семье, которой руководил дон, никто не сможет поставить ему в вину, что он раздавал какие-либо приказы. Только просьбы.

Все произошло так, как и было оговорено. Корабль прибыл днем в субботу 13 июня. Ты вошел в управление после официального оформления груза у Хлои, чтобы вместе с капитаном заняться уже вопросом специального заказа. Разумеется, перед началом дела ты предложил гостю выпить отменный ирландский виски, и капитан не отказался. Сирша быстро и с улыбкой принесла бутылку и чистые стаканы. Только после этого, около 6 часов вечера, вы вышли из управления и вновь отправились к пирсу, чтоб принять особый груз. Твои племянники вместе с грузчиком Лукасом (который, к слову, в тот день явился на работу в сильно помятом состоянии и с побитой мордой) быстро перетащили десять ящиков на склад. После выгрузки капитан отчалил, а ты отпустил со склада Лукаса и стал наблюдать, как племянники метят товар краской и подвешивают к нему мешки с солью и буйки. Это старая хитрость контрабандистов. В случае полицейской облавы ящики скидывались в воду. Затем нужно было подождать около часа, пока соль из мешков не растворится. Тогда буйки всплывали, и можно было за веревку вытащить ящик.

Внезапно на склад со стороны здания управления прибежала встревоженная Хлоя. Ей только что сообщили, что профсоюз докеров провел сегодня собрание и выкинул с поста председателя твоего большего друга, ирландца О’Брайена. А ты, занятый заказом Маранци, даже не смогли присутствовать на заседании и отстоять своего человека. Ты страшно разозлился и собрался тут же идти к 9 пирсу разбираться. Десмонд тоже хотел с тобой идти, но ты решил, что справишься сам. Пусть уж лучше племянники поскорее управятся с ящиками.

Вы с Хлоей вышли со склада со стороны берега и двинулись по пирсу мимо твоего дома. Ты зашел внутрь, чтобы взять куртку и положить в карман на всякий случай кастет, кликнул Шифру, но не услышал ответа. Ты заглянул в комнату дочери и не нашел ее там.

Шифра сегодня была наказана. Утром она куда-то ушла и долго отсутствовала, потому, когда она наконец вернулась, ты велел дочери сидеть в порту и никуда больше не выходить, пока ты ей не разрешишь. Но эта непослушная девчонка опять куда-то сбежала!

Однако у тебя не было времени разбираться еще и с Шифрой, поэтому ты попросил Хлою ее отыскать и задать ей взбучку, а сам направился на 9 пирс, где окопались конкуренты с их профсоюзными ставленниками.

Ты шел по набережной вдоль ограды, отделявшей вашу территорию. По пути ты встретил Марлона, докера с соседнего пирса, прохиндея, сплетника и прожигателя жизни. Он околачивался возле забора и что-то вынюхивал. Кажется, искал дыру в ограждении, то ли чтобы что-то подсмотреть, то ли вообще залезть на территорию. Проклятый шпион конкурентов! Ты обматерил Марлона самыми последними словами, намылил ему холку и пригрозил убить, если еще раз увидишь. Сделав свое дело, ты двинулся дальше.

Разговор вышел острый, словесная перепалка очень быстро переросла в мордобой. Вот где пригодился твой кастет. Но все же ты был один, и тебе здорово досталось. Ты уже пожалел, что не взял с собой Десмонда. Этот парень дрался на семерых. Поднявшись на ноги, ты поспешил к 17-му пирсу и встретил племянника прямо при въезде, он как раз входил на территорию порта с Южной улицы. Тут же возле дома племянников крутился и Лукас, но его побитый вид заставил тебя пожалеть парня и отказаться от соблазна взять на профсоюзную разборку еще и его. Видно сильно парню где-то досталось накануне, если кому-то удалось отделать такого громилу. Ты велел Лукасу оставаться и охранять территорию (что тоже было нелишним, учитывая подлость и коварство конкурентов). Вы с Десмондом прихватили в его доме биты и отправились на 9 пирс.

Теперь, когда в разговор вступил племянник, силы, по крайней мере, оказались равны. Выяснение отношений закончилось скорее вничью. Досталось всем: и новому профсоюзному лидеру вместе с его шефом, и вам с Десмондом. В итоге договорились провести новое профсоюзное собрание на следующей неделе. Вы с племянником вернулись к 17-му пирсу, но тут вас ждал новый сюрприз — полицейский рейд в поисках контрабанды. Джиоллейдх крутился тут же, открывал копам ящики на складе, показывал грузы. Незаметно от подмигнул вам: мол, не беспокойтесь, все в порядке. Действительно, новых ящиков на месте не было. По-видимому, Лукас успел их загрузить в лодку и скинуть в залив.

Копы еще заинтересовались битами в ваших руках и свежими синяками, но чисто для проформы, потому что искали они все же контрабанду.

Полиция осмотрела весь пирс и, не найдя ничего запрещенного, уехала.

Тем временем вернулась Хлоя, ведя за руку Шифру. Дочка шла с обреченным видом, а глаза ее были полны слез. Шифра ничего не стала объяснять и вообще не произнесла в тот вечер ни слова. Вы с Хлоей увели непослушную девчонку в контору для воспитательной беседы. Там она как будто немного успокоилась, перестала плакать, но по-прежнему молчала, замкнувшись в себе. Ну вот что с ней делать?

И вдруг в управлении появились встревоженные племянники. Они сообщили, что обнаружили на 15-м пирсе труп Марлона, которого ты сегодня днем угрожал убить если увидишь. Недолго думая, вы отправились туда.

На пирсе № 15 лежал труп. Ты сразу узнал в мертвеце мерзавца Марлона. Докер лежал на пристани в скрюченной позе, а рядом валялась недопитая бутылка ирландского виски, похожая на твою. На губах застыла пена. На теле не было ножевых ранений или пулевых отверстий, но кожа была покрыта фиолетовыми пятнами.

Ты, разумеется, не стал вызывать полицию, а велел Лукасу утопить тело подальше в Гудзоне. После разборки с конкурентами убийство Марлона легко могут повесить на тебя. Тем более, что ты грозился его убить — мало ли кто услышал. Однако узнать, кто это сделал, не мешало бы, раз тело нашли на твоей территории. Но сейчас пришло время поспать, после таких бурных и неплодотворных переговоров с профсоюзом.

Утром в конторе Хлои раздался телефонный звонок из больницы. Ночью Сиршу вместе с другими членами некого эзотерического общества «Третий глаз» доставили в бессознательном состоянии. Подозревают острое отравление морфием, но слава богу ее откачали и она уже едет домой. Тебе сообщила об этом сама Хлоя, но ей снова кто-то позвонил и она убежала отвечать.

СТ: Угроза убить Марлона.