Родился ты двадцать восемь лет назад в крестьянской семье на своей исторической родине, то есть в благословенной Ирландии. Семейство у тебя было большое: несколько братьев, сестер, дядьки, тетки, бабушки, дедушки, — всё, как и заведено у вас веками. Жили вы тогда близь городка Талламор, известного на всю Ирландию своими винокуренным заводом, трудились на картофельных полях, варили пиво, ненавидели англичан, уже давно прочно оккупировавших твою страну.

Начало двадцатого века, как всем известно, выдались особо тяжелым для ирландского народа. Англичане выжимали все соки из покорённой, но не покорившейся страны, давя налогами и обязательными работами. Да ещё и завезенный из-за моря картофельный паразит — долгоносик, нещадно уничтожал посевы, плюс несколько засушливых лет, и в результате всенародный голод небывалого размаха. Многие тогда, включая и некоторых твоих родных, умерли от голода в 10-х. Англия, когда ей надо, так тащит последние жилы, а как вдруг нужна ее помощь, так выкручивайтесь сами — всем же известно, что у их там полно зерна из колоний припасено, поделились бы, спасли бы вас. Но нет, ирландцы для них недолюди, пусть хоть все передохнут.

Ненависть с англичанами у вас, надо сказать вполне взаимная. Для тебя, если они тоже все передохнут, будет только хорошо. И тем не менее ты, как только тебе исполнилось 18, завербовался в английскую армию и пошел на войну. Зачем? В основном что бы уменьшить количество голодных ртов в и без того голодающей семье. Работы в Ирландии не было, картофель пожрал паразит, даже ржи не хватало для винокурни в Талламоре, и она работала вполсилы. Впрочем, виски — это единственное, что еще не было в дефиците, но одним им сыт не будешь.

 Тогда шел 1915 год. Полыхала мировая война, уже успевшая унести множество жизней в Европе, а потому страны Антанты постоянно нуждались в свежих рекрутах. Тебя взяли безо всяких вопросов и проверок, несколько месяцев обучали воевать, а после выдали винтовку и отправили на западный фронт.

Целый год ты гнил в окопах на реке Сомма. Время от времени то вы, то немцы порывались пойти в атаку, но пулеметы и колючая проволока мигом гасили весь запал, и вы вновь возвращались на свои позиции, чтобы еще пару месяцев превозмогать холод, дожди и снег в ожидании новой попытки прорвать фронт. Болезни и обморожения унесли в твоем отряде больше жизней, нежели вражеский огонь. Ты как-то не так раньше представлял себе войну. Там должны быть лихие наскоки кавалерии, штыковые атаки под прикрытием штурмовой артиллерии, маневры и наступления, а уж никак не месяцы сидения в холодном сыром окопе за игрой в заплесневевшие карты с сослуживцами.

Но вот, наконец-то, летом 16-го года началось крупномасштабное наступление. Линия фронта была прорвана, но, боже мой, какой ценой! Тебе даже вспоминать это тяжело. Но сначала-то все шло обнадеживающе. 29 июня начался артобстрел немецких позиций, который продолжался несколько дней, потом полетели аэропланы с бомбами, поехали огромные танки. А потом вы по всему фронту пошли в атаку. И вот тут начался настоящий ад. Сколько народу полегло там под пулеметным огнем, от целых туч шрапнели, от штыков озверевших фрицев… одно время ты не мог даже нормально идти, из-за заполнивших всю землю тел своих и врагов. Закончилось для тебя все уже через месяц, в августе, в очередной самоубийственной атаке тебя настиг осколок шрапнели.

Ранение было серьезным, можно сказать, ты чудом вообще выжил. Осколок был не один, врач извлек из тебя как минимум десяток разномастных кусочков железа. Из живота, из бедра, даже из груди пришлось их доставать. После этого ты полгода провалялся по госпиталям, так и не узнав, что одна из самых крупномасштабных наступательных операций на Сомме закончилась лишь тем, что фронт удалось сместить только на 35 километров, при этом потеряв миллион человек убитыми и ранеными. И одним из них оказался ты, Десмонд Даффи, простой ирландский крестьянин, сбежавший на войну от голода.

После госпиталя ты был чем-то награжден и демобилизован обратно на родину, естественно без пенсии. Но и там тебя не ждало ничего хорошего. Голод не прошел, а только усугубился тем, что Англии нужно было все больше денег на войну, и она выдавливала из Ирландии последнее. Многие твои родственники и друзья умерли от голода, включая твою мать Пег, двух сестер и брата. Другой твой младший брат Джиоллейдх вместе с сестрой Сиршей уехал в Америку попытать счастье на другом континенте (в то время многие среди вас так делали). Там в Нью-Йорке уже жила ваша тётка Хлоя, да и другие Даффи там должны были быть, так что уехали они не просто так. А несколько братьев и пара дядей последовали твоему примеру и пошли воевать. Их судьба до сих пор остается неизвестной. Отец твой, самый младший брат, сестра, дядька и тётя Триша (все кто еще остался дома) еле сводили концы с концами, и еще один безработный рот был им не нужен. Поэтому, немного поразмыслив, ты решил последовать за Джиолейдхом и Сиршей. В Новом Свете полно рабочих мест и возможностей. Если ты будешь присылать деньги родным оттуда, то ты поможешь им куда сильнее, нежели сидя тут и глуша виски.

Ты продал немногочисленные свои трофеи, продал свою старую добрую волынку, на которой ты так любил играть в детстве, взял взаймы у толстяка Аласдара, да и купил билет на пароход до Нью-Йорка. Простился с родными и отправился в путь. Сперва в Лондон, а оттуда уже трансатлантическим рейсом в новую жизнь.

Нью-Йорк тебя встретил неоновыми огнями и темнотой переулков, блеском витрин и грязью мостовых, разноязыкой речью и одним, понятным для всех, словом, без которого не обходится ни одно дело и ни один разговор, — БАКС.

Тебе не пришлось, как другим эмигрантам, искать себе работу и ночлег. У тети Хлои был небольшой, но надежный семейный бизнес в порту, и тебе быстро нашли занятие, как перед этим и твоему брату с сестрой. На Пирсе № 17 всем заправляли тетя Хлоя и ее брат, дядя Иарла. Тетя сидела в основном в конторе, занимаясь контрактами, договорами с поставщиками и покупателями, приемом заказов и бухгалтерией. Дядя Иарла, как старший мужчина в семье, держал под своим контролем всю физическую работу в порту: руководил разгрузкой и погрузкой, командовал докерами, следил за складами. Джиоллейдха и Сиршу дядя держал на подхвате, не доверяя им серьезной работы. К тебе же, как к старшему брату и видавшему виды ветерану войны, он отнесся с большим уважением. Тебе стали доверять приемку товара и даже брать на «переговоры с конкурентами». Переговоры эти случались довольно часто — в нью-йоркском порту множество мелких фирм занималось перевалкой и хранением грузов. Встречи с конкурентами проходили обычно где-то в проходах между складскими помещениями и по факту сводились к банальному мордобою. Тебе, выросшему в деревне парню, такой уровень конкуренции был прост и понятен.

Ты очень быстро понял, что легальные контракты на перевалку товаров составляли лишь часть семейного бизнеса. Основную прибыль приносила контрабанда, прежде всего спиртного, запрещенного нынче сухим законом. Доверенные перевозчики неизменно оставляли свои грузы у пирса № 17, на надежных складах. В назначенное время оттуда забирали товар покупатели, а задача семейства Даффи заключалась в обеспечении надежности и безопасности всех сделок. Благодаря хитрой бухгалтерии тети Хлои и изобретательности дяди Иарлы семейная фирма числилась на хорошем счету у мафии — у группировки дона Сальваторе Маранци. Это была и честь, и большая ответственность, но и гарантия защиты от наездов других группировок. Семья гордилась личным знакомством с доном. Тебя же со временем представили как будущую опору бизнеса.

Доверила родня тебе и еще одну заботу...

Дядя Иарла уже достаточно давно жил в Новом Свете, многое успел повидать и даже успел произвести на свет дочку Шифру — восторженную особу в подростковом возрасте. Матери ее никто из родни в глаза не видел, а сам дядя Иарла рассказывал о ней очень мало и неохотно. Вроде бы по молодости лет увлеклась статным и ирландцем, забеременела и родила дочь, а потом, быстро устав от пеленок, оставила ребенка отцу и уехала куда-то в поисках новой и красивой жизни. Иарла и Хлоя стремились воспитать девочку в истинных ирландских традициях, но делать это в условиях гигантского мегаполиса, где пересеклось множество культур, было задачей практически нереальной. Выход был один — тотальный надзор и контроль, желательно со стороны всей родни.

Однако как бы вы вместе с братом и сестрой ни следили за юной родственницей, возраст, а может, и материнская наследственность, взяли свое. Лет в 15 Шифра все чаще стала сбегать из-под семейного присмотра и шататься неизвестно где. Хуже того, однажды Джиоллейдх застал ее в переулке между складами целующейся с каким-то молокососом. Вы с братом, конечно, сразу набили парню морду, пообещав, для порядка, в следующий раз при встрече скинуть в Гудзон. Однако это не помогло. Дело в том, что парень был помощником Герберта Беннета, одного из покупателей нелегального спиртного — постоянного партнера семьи Даффи. Паренек, которого звали Джереми Джордан, регулярно появлялся в порту по поручениям своего шефа и всякий раз находил какой-нибудь хитроумный способ добраться до Шифры. Вы с братом, возможно, и смирились бы (в конце концов, дело молодое), если бы не то, что Джереми был чистокровным англичанином, сбежавшим в Нью-Йорк в поисках лучшей жизни. Семья Даффи многое могла бы простить Шифре в ее поведении, только не парня-англичанина.

В субботу 6 июня к дверям портового управления подкатил личный автомобиль дона Маранци. За рулем, вопреки обычаю, сидел консельери дона, а не личный водитель, да и всегда следовавшего за доном телохранителя не было видно. Приехавший без промедления поднялся по ступеням управления и вошел прямо в кабинет тети Хлои.

Визит был обговорен заранее по телефону (единственному на весь порт), поэтому тетя Хлоя была на своем месте и ждала дона. Разговор был коротким. Дон, в привычной ему итальянской вежливой манере, сдобренной солидной порцией темпераментности, попросил о следующем одолжении.

Через неделю в порт зайдет небольшой грузовой корабль из Франции. Кроме обычной доставки на борту будет и кое-какой особенный груз. Его семье Даффи передаст лично капитан. Это всего лишь несколько ящиков, которые нужно принять, спрятать и ни в коем случае не заглядывать внутрь. Затем эти ящики будет необходимо припрятать в надежном месте несколько недель, пока дон не пришлет за ними своих людей.

Конечно, дону нельзя было отказать в его просьбе. Одолжение — всего лишь формальность, между семьями давно заведен свой собственный деловой этикет для бизнеса. И хотя семья Даффи напрямую подчинялась семье, которой руководил дон, никто не сможет поставить ему в вину, что он раздавал какие-либо приказы. Только просьбы.

Все произошло так, как и было оговорено. Корабль прибыл днем в субботу 13 июня. После официального оформления груза у тети Хлои в контору подошел дядя Иарла, чтобы заняться с капитаном деликатной просьбой дона Маранци. Дядя и тетя, разумеется, радушно приняли гостя и угостили его отменным ирландским виски, и только после этого, около 6 часов вечера, вновь отправились к пирсу, чтоб принять особый груз. Вы с братом и грузчиком Лукасом перетащили десять ящиков товара на склад. Ты сразу обратил внимание, что ящики, которые вы тащили, имеют относительно небольшой вес, что было довольно странно. Такое же ящики с алкоголем намного тяжелее.

 После выгрузки капитан отчалил, а вы с братом, отправив со склада Лукаса, принялись метить товар краской и подвешивать к нему мешки с солью и буйки. Это старая хитрость контрабандистов. В случае полицейской облавы ящики скидывались в воду. Затем нужно было подождать около часа, пока соль из мешков не растворится. Тогда буйки всплывали, и можно было за веревку вытащить ящик. Дядя Иарла расхаживал тут же по складу и наблюдал за процессом.

Внезапно на склад со стороны здания управления прибежала встревоженная тетя Хлоя. Ей только что кто-то сообщил, что профсоюз докеров провел сегодня собрание и выкинул с поста председателя вашего большего друга, ирландца О’Брайена. А вы, занятые этим особым грузом даже не смогли присутствовать на заседании и отстоять своего человека. Дядя страшно разозлился и собрался тут же идти к 9 пирсу разбираться. Ты хотел тоже с ним пойти, но дядя Иарла сказал, что справится сам.

Едва дядя с тетей удалились, вам с братом практически одновременно пришла в голову мысль проверить, что за товар лежит в ящиках и почему они такие подозрительно легкие. Один из ящиков немного повредился при транспортировке, потому открыть его не составило труда. Вы аккуратно подцепили крышку, немного поднажали и увидели огромное количество упаковок с медицинским морфием, расфасованным на отдельные дозы со шприцами. Вы с братом переглянулись и стали обсуждать увиденное. Такого количества наркоты прежде вы не видели. Если бы у вас была возможность отказаться, вы бы это сделали, но никто из вас не посмел бы пойти против дона Маранци.

Ваш разговор снова прервала обеспокоенная тетя Хлоя. Она вбежала на склад вновь со стороны здания управления и заявила, что пропала Шифра. В доме Иарлы ее нет и даже ее сумка и личные вещи куда-то делись.

Дело в том, что Шифра сегодня была наказана. Утром она куда-то ушла и долго отсутствовала, потому дядя Иарла велел своей дочери сидеть в порту и никуда больше не выходить, пока он сам не разрешит. Ваша кузина явно не могла с этим смириться и, по-видимому, решила сбежать.

Тетя даже не дала вам заколотить ящик, а потащила на улицу искать Шифру по тем местам, где она обычно бывала и где ее пару раз видели в компании Джереми. У ворот вы столкнулись с Марлоном — прохиндеем с соседнего пирса. Его в порту хорошо знали. Известен он был своей склонностью к картам, кулачным боям и бегам, и даже говорили, что он всегда знает, на каких лошадок ставить. Деньги у него водились, но он быстро их спускал на баб и кабаки. А еще Марлон собирал всякие портовые сплетни, и если он появился на 17 пирсе, значит, ему было что сказать Даффи.

Едва Джиоллейдх увидел Марлона, как тут же накинулся на него чуть ли не с кулаками. Ты хотел было вмешаться и помочь брату, хотя и понятия не имел, в чем дело, но тетя Хлоя не дала тебе этого сделать, сказав, что Шифра важнее.

Вы двинулись по Южной улице в сторону Бруклинского моста, возле площади вы разделились: тетя свернула у площади вглубь Манхеттена, а ты продолжил путь к мосту. Внизу на набережной ты заметил двух типов, которые о чем-то между собой беседовали. Из-за надвигающихся сумерек ты не сразу узнал в одном из них грузчика Лукаса. Второго же парня ты не знал. Он был довольно высок, худощав и держал не то какую-то палку, не то бревно. Нет, помощь Лукасу не требовалась. С его комплекцией и размером кулаков ирландского грузчика, скорее, у второго типа должны были возникнуть проблемы. (Хотя, надо сказать, Лукаса все же кто-то успел отделать накануне. Следы бурно прожитого вчерашнего вечера остались на лице.) Однако разговор на набережной и так протекал явно в мирном ключе. Ты двинулся дальше.

Прогулявшись возле Бруклинского моста и не найдя Шифры, ты вернулся к 17-му пирсу и тут же заметил дядю Иарлу, который бежал к тебе по набережной со стороны 16-го пирса. Тут же у въезда на пирс, перед твоим домом крутился Лукас, вернувшийся со своей встречи. Дядя был пунцовым от ярости. Судя по растрепанным волосам и порванной рубахе, ему уже довелось с кем-то серьезно схлестнуться, а это значит, твоя помощь в профсоюзной «дискуссии» точно была необходима. Заскочив в твой дом, вы взяли биты и отправились на «продолжение прений». Лукасу дядя велел стоять у въезда и охранять территорию, что также было нелишним.

Разборка у конкурентов на 9-ом пирсе прошла штатно и закончилась скорее вничью. Досталось всем: и новому профсоюзному лидеру вместе с его шефом, и вам с дядей. В итоге договорились провести новое профсоюзное собрание на следующей неделе. Вы с дядей, чуть прихрамывая, двинулись к 17-му пирсу, но там вас ждал новый сюрприз. Внезапно нагрянула полиция. Когда вы появились, копы уже шарили повсюду в поисках контрабанды. Джиоллейдх крутился тут же, открывал копам ящики на складе, показывал грузы. Незаметно от подмигнул вам: мол, не беспокойтесь, все в порядке. Действительно, ящиков с морфином на месте не было. По-видимому, Лукас успел их загрузить в лодку и скинуть в залив.

Копы еще заинтересовались битами в ваших руках и свежими синяками, но чисто для проформы, потому что искали они все же контрабанду.

Полиция осмотрела весь пирс и, не найдя ничего запрещенного, уехала.

Тем временем вернулась тетя Хлоя, ведя за руку Шифру. Кузина шла с обреченным видом, а глаза ее были полны слез. Шифра ничего не стала объяснять и вообще не произнесла в тот вечер ни слова.

Дядя Иарла и тетя Хлоя увели непослушную девчонку в контору для воспитательной беседы, а вы с Джиоллейдхом поплыли на лодке доставать контрабанду в то место, где обычно и прятали грузы в подобных случаях. Буйки уже всплыли. Вы вынули ящики из воды и хотели везти их снова на склад. Но тут что-то привлекло твое внимание на 15-м пирсе. Вроде как что-то там лежало и свисало в воду. А 15-й, как и 16-й пирс, тоже были вашими. Но пока редко использовались. И если 16-й был завален пустыми ящиками, канатами, ржавым железом и прочим хламом, то 15-й обычно был пустой и принимал корабли, когда 17-й был переполнен. Указав на эту странность брату, вы погребли туда.

На пирсе № 15 лежал труп Марлона. Очень странный труп. Он лежал в скрюченной позе прямо на краю пирса, одна рука свисала в воду, а рядом валялась недопитая бутылка ирландского виски. На губах застыла пена. На теле не было ножевых ранений или пулевых отверстий, но кожа была покрыта фиолетовыми пятнами.

Отвезя ящики на склад, и даже не разгрузив лодку, вы сообщили о трупе дяде Иарле. Он, разумеется, не стал вызывать полицию, а велел Лукасу утопить тело подальше в Гудзоне.

Ты же, утомившись на профсоюзных переговорах, пошел в маленький подпольный бар, что бы хорошенько выпить, а после проспал до самого утра.

СТ (общая с Джиоллейдхом): вскрытие ящика.