Лукас (Люк). Юность Лукаса прошла легко и беззаботно в небольшой деревеньке в Ирландии. Девочки, пабы, случайные заработки, веселые компании. Все изменилось в одночасье, когда в его жизнь ворвалась война. Он отмечал своей 21 день рождения с друзьями в любимом пабе, когда к ним подкатил один знакомый с кипой агитационных листовок. Он начал что-то там вещать о помощи бедной маленькой Бельгии, которая страдает от немецких захватчиков, о том, что Британская армия набирает добровольцев, что добровольцам обещают полное денежное довольствие, что им обеспечена бесплатная выпивка в любом из пабов Британии, что война не продлится и года, что ирландские части вообще не покинут пределов Ирландии, занимаясь обороной ее границ, но кому нафиг нужна эта Ирландия? Кто сюда полезет? Позже выяснилось, что этому парню приплачивали за каждого добровольца, которого он приведет в военкомат. Молодежь всей компанией посмеялась над парнем, а на следующее утро Лукас обнаружил себя в очереди в призывную комиссию. А рядом обнаружил всех своих друзей. Да и вообще в военкомате было не протолкнуться. Казалось, все мужское население деревни мечтало испытать на себе прелести службы по контракту.
Первые месяцы все действительно было так, как говорилось в листовках. Бесплатно не наливали, но жалованье платили. И девчонки просто сходили с ума от новенькой военной формы. Но потом все резко изменилось. Части, сформированные из ирландцев, отправили в Европу. Прямо на передовую. Там Лукас в полной мере испытал на себе десять казней египетских. Никогда еще в истории человечества не было испытано столько разнообразных способов уничтожения себе подобных. Огнеметы, артиллерия, штыковые, снайперы, минные поля, бомбардировки, первые танки, огромные неуклюжие, похожие на сорвавшиеся с рельсов бронепоезда. Когда на тебя идет облако горчичного газа, а у тебя неисправен противогаз это ни с чем не сравнимое ощущение. 
Это была война окопов. Новый тип войны, в которую никто не умел воевать. Армии продвигались вперед со скоростью черепахи. А потом откатывались назад. Это было долгое изнурительное и бессмысленное стояние на месте. И смерть вокруг. Лукас в первые же месяцы войны потерял своих товарищей. Он мечтал только об одном — вернуться и набить морду тому парню агитатору. Но он нашел его раньше в одной из траншей после бомбардировки. Ему оторвало ноги.

Британия не победила в войне. Мир был заключен в кожаных креслах и теплых кабинетах. Вернувшись на родину, Лукас увидел свою деревню в запустении. Все перебрались в города. Мать умерла, подхватив чахотку на военном заводе, где делали авиабомбы. Девушка сбежала в Британию с каким-то штабным офицером. Отец и братья не вернулись с войны. У Лукаса не осталось никого и ничего. 

Сам не понимая как, наверное просто хотел напиться, Лукас оказался в пабе, где собиралось восстание. Оказывается по всей Ирландии вернувшиеся с войны солдаты и те, кто остался в тылу, начали объединяться в группы и высказывать недовольство правительством Британии и Ирландии. Вопрос о независимости Ирландии никогда не снимается с повестки дня ни в одном из пабов вот уже 800 лет. Лукасу было плевать на политику. Он не вникал в требования ни тех, ни других. Он просто ненавидел британцев. И оказался в числе тех, кого стали называть последними борцами за независимость Ирландии. Это движение получило название ИРА. Всего несколько тысяч человек, но настроенных крайне решительно.

Гражданская война проходила без особых военных столкновений, разве что уличные драки и потасовки и редкие набеги на стан врага. Основные бои опять же проходили в кожаных креслах и теплых кабинетах. И там Ирландская сторона шла на все новые и новые уступки. Были какие-то там выборы в парламент Ирландии, обсуждалась новая конституция. Лукас не верил и даже не хотел вникать. Ему было уже все равно. 
Все закончилось “Битвой за Дублин”. Ее так назвали газетчики. На самом деле это было скорее добивание последнего очага сопротивления. Вся битва свелась к тому, что группа революционеров засела в здании и их обстреливали из артиллерии. Битву, естественно, проиграли. Причем проиграли опять в кабинетах. Лукас с остатками армии повстанцев сбежал в горы и продолжил партизанскую войну уже без капитулировавшего командования. Правда без боеприпасов, без поддержки населения, без нормальных укрытий и, собственно, без противников. Британские войска ушли из Ирландии. А регулярная армия Ирландии не очень то хотела воевать со своими. 
Потом британцы объявили, что объявят амнистию всем повстанцами и заговорщикам. Ряды повстанцев начали таять. Все устали от войны. Но Лукас не верил кожаным креслам. У него не осталось ничего: ни семьи, ни друзей, ни надежды, ни сил бороться. Он вернулся в свою деревню, продал дом, сел на первый попавшийся пароход и уплыл в Америку. Все плыли в Америку, кто хотел начать новую жизнь. Уже в Нью-Йорке он узнал о том, что амнистия была очередной ложью и всех повстанцев, кто сдался властям, посадили в тюрьму. 

У Лукаса ни осталось ни гроша за душой. Он даже имени своего лишился. Американцы привыкшие сокращать и коверкать имена прозвали его Люком, что ж, пусть будет Люк. Он и фамилию то свою каждый раз называл другую. На всякий случай. Люк плохо говорил на американском диалекте, и американцы плохо понимали его ирландский. Ему было некуда идти. Он сунулся было в ирландскую диаспору, весьма большую на Манхэттене, но там ему предложили стать шестеркой у мафии. Люк же не хотел больше подчиняться кожаным креслам, пусть не правительственным, а мафиозным. Мирные же жители опасались иметь с ним дела, ввиду смутного прошлого и отсутствия местной регистрации. А регистрацию Люк получать побоялся. Кто знает, может он объявлен в розыск и его тут же депортируют на родину.

Наконец Люк устроился на работу портовым грузчиком в фирму ирландской семьи Даффи. Все они были ирландские патриоты и в большинстве своем хлебнули в жизни горя, прежде чем перебрались в Нью-Йорк, а кто-то также прошел огонь войны и восстания. Таких людей Люк уважал. К тому же там, в семье Даффи его по-прежнему называли не Люком, а Лукасом. Впрочем, как рассказал Лукасу один портовый парень — Марлон, сплетник, бабник и гуляка, семья Даффи была связана с контрабандой, а значит, ходила под мафией. Но видно, здесь иначе и нельзя было. Делами фирмы занималась Хлоя Даффи, старшая женщина в семье, а ее брат Иарла был начальником портовых рабочих. Лукаса, конечно, не посвящали в тайны бизнеса, но кое-каким контрабандистским хитростям все же научили, например, как умела прятать в воду запрещенный сухим законом алкоголь. Надо всего лишь привязать к ящикам на веревках буйки с мешками соли. Через какое-то время соль растворяется, буйки всплывают, и становится ясно, куда скинули груз.

Марлон работал не у Даффи, а на соседнем пирсе, у конкурентов, но много чего знал и понимал в местных связях и отношениях. Поговаривали даже, что у него есть связи на ипподроме и он знает, на какую лошадку ставить. Возможно, это были всего лишь слухи, но страсть Марлона к всевозможным играм и ставкам трудно было отрицать. Интересовался Марлон также и кулачными боями, но лишь как зритель и любитель ставок.

Лукас же был крепким парнем. Война превратила его в гору мускулов. Работа разнорабочим давала ему хлеб насущный на каждый день, а платить за аренду в маленькой каморке помогали уличные бои за деньги. Люк всегда умел и любил драться, а сила и рост давали ему преимущество над большинством противников. Правда был риск загреметь в полицию, но зато за вечер можно было заработать больше, чем за месяц работы грузчиком. Правда встречались противники и покрупнее. Зачастую их приводил на бой все тот же Марлон. А однажды он привел Лукасу кое-кого другого.

Случилось это 5 июня. Еще накануне Марлон пообещал Лукаса кое с кем познакомить, и вот днем привел какого-то высокого и худощавого типа, который сообщил, что наслышан о военных подвигах Люка, а потому хочет поручить ему серьезную работу. Речь шла, конечно, об услугах киллера. Люк поначалу отказался, но тип, вместо того, чтобы повышать ставки и предлагать все большее денежное вознаграждение, внезапно заговорил о справедливости. Он утверждал, что убивать нужно будет лишь тех, кто сосет из народа соки и кровь, но на кого нет управы со стороны закона, потому что правосудие все продажное. Такая идея пришлась Лукасу по душе, он задумался и согласился. А долговязый тип обещал объявиться через неделю уже с конкретным делом.

В тот же вечер Люк дрался с настоящим гигантом, но первый же удачный хук и вот уже противник в нокауте. Удачный удар. 

Из толпы зрителей нарисовался какой-то франт с усиками и отвел Люка в сторонку. То как стушевался при его виде распорядитель боев говорило, что этот щеголь какая-то важная шишка. Франт представился Фрэнком и предложил Люку участвовать в его боях в закрытом клубе для избранной публики. Совсем другие деньги и закрытое помещение, где можно не опасаться внезапного налета полиции. Они посидели в пабе, Фрэнк оплатил выпивку Люка, чем окончательно завоевал его расположение. Они ударили по рукам. А на следующий день Люк явился по указанному адресу.

Бойцовский клуб располагался в центре Манхэттена в подвале кафе. Сегодня был обычный будний день и в клубе было немного народу. На ринге разминались двое парней. Судя по тому как они неумело держались и как старались не бить друг друга по лицу, это были вообще не борцы, а какие-то клерки. Так оно и было. Фрэнк объяснил, что в обычные дни это просто мужской клуб со спортивным уклоном. Фрэнк провел Люка через помещения на служебную половину, на ходу рассказывая про правила боя, расписание и гонорары. Служебная часть клуба была попроще, чем главная, но здесь было все что нужно бойцам. Отдельная раздевалка, санузел и даже бытовка, где можно было выпить кофе после боя. Кофе Люк любил. Пока он заваривал кофе в бытовку вошла красивая девушка и Фрэнк мигом забыл о Люке и переключился на нее. Люк сделал себе кофе и невольно подслушал их разговор. Девушку звали Эбби и Фрэнк приглашал ее в кино. Потом они ушли, а Люк допил кофе и отправился домой. 

12 июня, в день боя, в клубе было довольно людно. Но Люк уже знал, что бойцам не пристало маячить перед глазами гостей. К тому же Люк был темной лошадкой этого вечера, поэтому пришел сильно раньше начала боя. Он разделся в отведенной ему на этот вечер комнате, хлебнул виски из фляжки, и отправился в бытовку. Кофе сегодня было поганым, ожидание долгим и после третьей кружки Люк сам не заметил, как задремал. Его разбудила та самая девушка — Эбби. Оказывается он чуть не проспал начало боя. Натыкаясь на углы и протирая глаза спросонья, он добрел до ринга. Как раз вовремя. Противник уже ждал его. Противник? Этот щуплый мальчишка? Щас от него и мокрого места не останется. Люк мотнул головой, разминая шею, и полез на ринг. 
Первые два раунда этот сопляк танцевал балет. Прыгал вокруг, тыкал своими кулачками то справа, то слева. Люку порядком надоело уже бегать за ним по рингу. Всего-то нужен был один хороший удар, но почти все удары шли в воздух. Вокруг раздавался свист и улюлюканье. Не затем сюда пришли все эти люди. Фрэнк тоже смотрел. И Эбби. В третьем раунде Люку все же удалось зацепить противника. Он заметил как того повело, но от добивающего удара он все же увернулся. А вот дальше дело пошло уже веселее. Удары оппонента становились тяжелее и все чаще достигали цели. Да и сам Люк стал попадать чаще, правда, он уже не вкладывал весь свой вес в каждый удар. Бой, судя по всему, предстоял был затяжным. Бой затянул Люка. Он уже не видел ничего вокруг, только противника перед собой. Он снова был на фронте, где можно лили уничтожить противника или умереть самому. В ушах свистело как после взрыва снаряда, где-то далеко слышались крики. Тут мимо что-то пролетело и со звоном рассыпалось осколками. Граната? Люк схватил парня и вместе с ним рухнул на землю. Где-то что-то свистело, бил гонг. В окоп лезли пьяные русские. Почему русские? Люк помотал головой. Парень стряхнул с себя его и слез с ринга. Что, бой окончен? Нет, прерван. Перерыв. Какие-то стеклянные осколки на ринге, набежала охрана и успокаивает беснующихся зрителей. Люк выхватил судью, уточнил у него, что перерыв будет длиться десять минут, и тоже полез с ринга. С ним случалось подобное пару раз во время затяжных боев. И иногда с перепою. И иногда во сне. Война все никак не хотела отпускать его, шла по пятам… Надо взбодриться. 

Люк доковылял до бытовки и начал заваривать кофе. Голова кружилась, пальцы дрожали и никак не могли зацепить такую крохотную и верткую ложечку. Да еще под ногами навалили всякой дряни. Люк наступил на кучу тряпья, запнулся обо что-то под тряпками и чуть не перевернул столик. И кофе и сахар с грохотом повалились на пол. Хорошо хоть чайник стоял в стороне, а то обварился бы. Вот и попил кофе. Кофе еще осталось, можно было заварить еще, но сахар весь на полу. А Люк любил о-о-очень сладкий кофе. Тихо извергая проклятия, Люк отправился в уборную, с кем-то чуть не столкнувшись в коридоре, и сунул голову под холодную воду. Через пару минут снова почувствовав себя человеком, Люк отправился в зал. Противник был уже здесь, у ринга. Смазливая уборщица как раз закончила наводить лоск на ристалище. Когда она проходила мимо, Люк буркнул ей, чтобы зашла в бытовку. 

И вновь начался бой. Скверно начался. Люк не успевал за соперником. Тот был быстрее, блокировал, бил навстречу. Люк пошел на отчаянный штурм, в штыковую. Но тут снаряд взорвался прямо у него в голове и все исчезло.

Пришел в себя Люк почему-то на улице. В грязном переулке недалеко от клуба. Вышвырнули что ли? А гонорар? Люк сунулся было обратно в клуб, но у входа толпилась полиция, и Люк поспешил убраться домой.

На следующий день, 13 июня, Люк еле притащился на работу. Все тело ломило, разбитое лицо производило впечатление на коллег. На 17-ом пирсе работа кипела. Прибыл грузовой корабль из Франции, который начальник Люка — Иарла Даффи требовал разгрузить как можно скорее. Но и после основной разгрузки потребовалось перенести с корабля на склад еще каких-то десять ящиков, не слишком тяжелых, — явно контрабанду.

Когда эти ящики были благополучно размещены на складе, а корабль отчалил, Иарла отпустил Люка и остался сам со своими племянниками — братьями Джиоллейдхом и Десмондом разбираться с грузом. Лукас вышел на пирс и столкнулся с Марлоном, который стал предъявлять ему претензии за вчерашний бой. Мол, Люк должен был победить, ему это гарантировали, такая была договоренность. А теперь Марлон из-за этого проигрыша потерял большие деньги.

У Люка не было слов, что на это ответить. Неужели он сам не стремился к победе? Но таковы кулачные бои. Раз ты побеждаешь, раз соперник!

Люк потащил Марлона к воротам, чтобы разобраться с ним за пределами пирса, и так они дошли до жилого дома, стоящего на въезде. Дальше Марлон двигаться не хотел, прилипнув к стенке. В дом вбежала Сирша Даффи, племянница Иарлы, грозно и недовольно взглянув на Люка и Марлона за то, что они устроили скандал прямо под ее окнами, а потом снова умчалась куда-то вглубь пирса.

И тут Люк заметил перед въездом в порт фигуру того долговязого типа, который на прошлой неделе предлагал Люку стать киллером. Марлон тоже заметил этого человека и даже подмигнул, а потом, прекратив скандал, оставил его с Люком, а сам удалился.

Люк и долговязый двинулись по набережной в противоположном направлении, к Бруклинскому мосту. Сначала шли молча. «Видел тебя вчера в Фениксе», — вдруг мрачно заметил долговязый. Люку нечего было комментировать. В руках у долговязого какой-то длинный сверток, и что находилось в нем стало ясно чуть позднее, когда, не дойдя до моста, они остановились на берегу и заговорили о деле.

— В понедельник днем в здании суда состоится процесс над Меером Лансом — мафиозным авторитетом, помогавшим другим мафиози отмывать преступные деньги. Там соберется вся мафия. Требуется устранить Сальваторе Маранци, на которого правосудие вряд ли найдет управу.

С этими словами заказчик вручил Люку сверток, в котором, по его словам, находилась винтовка с оптическим прицелом системы Mauser 98a.

Люк мрачно кивнул. Мафию он ненавидел и все чаще склонялся к мысли, что единственный способ избавиться от нее — начать сезон отстрела.

— Операцию удобнее всего будет провести днем, после того, как заседание будет завершено. На площади перед залом суда соберется большое количество репортеров. Заседание завершится, и конвой будет выводить заключенного. Все внимание будет обращено на него, тебя не заметят. Ты поднимешься на крышу одного дома с левой стороны площади (это самая удобная точка для выстрела) и дождешься, когда из зала суда начнут выходить свидетели. Среди них будет Маранци.

Дальше долговязый сообщил все необходимые детали и подробности, дал еще несколько ценных указаний, посоветовал в воскресенье осмотреть площадь и дом, а затем передал пачку денег. После завершения дела он обещал заплатить больше. В принципе Люку все было понятно. Он кивнул и попрощался с долговязым.

Возвращаясь к 17-му пирсу по набережной, Люк увидел Сиршу, выбежавшую через ворота и устремившуюся к Южной улице. Он подумал, что ему не мешало бы взять выходной на два дня, договориться прямо сейчас с Хлоей Даффи, которая обычно допоздна сидит в портовом управлении. Еще не было семи вечера, начальница точно должна быть у себя.

Люк подошел к входу в управление без десяти семь. Краем глаза он отметил чью-то фигуру, которая скрылась в дверях склада. В здании было тихо. Спрятав винтовку под лестницей на первом этаже, Люк поднялся наверх.

Дверь в кабинет была приоткрыта, значит, Хлоя Даффи еще не ушла домой. Люк постучал и, не дождавшись ответа вошел. В кабинете было пусто, а на столике стояла початая бутылка виски и два грязных стакана. Не иначе как Иарла решил под конец дня сам расслабиться и предложить выпить своим работникам. Здесь в управлении он иногда угощал под конец недели докеров и грузчиков запрещенным, контрабандным алкоголем. Люк усмехнулся и прихватил бутылку с собой. Он спустился вниз, огляделся по сторонам, не видно ли Хлои, дошел до въезда на пирс и вновь наткнулся на Марлона. Судя по покрасневшему лицу, кто-то уже успел его приласкать по морде, но он явно нарывался на продолжение, так как стал приставать к Люку с вопросами: как прошла встреча с Владом (выходит, так звали долговязого!), о чем договорились и вообще... откуда эта бутылка запрещенного пойла? Марлон всегда был такой, вечно совал нос в чужие дела. Люк резко послал его ко всем чертям, а чтобы он окончательно отстал, вручил бутылку виски. Люк как-нибудь потом объяснится с начальством, а может, и вовсе не скажет, куда делся алкоголь.

Разжившись виски, Марлон ушел с пирса и двинулся по набережной в сторону Уолл-стрит, а Люк стал прохаживаться взад-вперед, ожидая Хлою. Было уже довольно темно, а берег заволокло не то туманом, не то городским смогом. Чья-то размытая фигура маячила на пристани у воды, но Люк не собирался нарушать чье-то одиночество.

Внезапно Люк услышал за своей спиной громкое ворчание и ругань. В воротах появился Иарла и Десмонд. У начальника было подбито лицо, а его племянник, напротив, выглядел свежим и полным сил. Как понял Люк из криков Иарлы, досталось ему от конкурентов с 9-го пирса, и теперь ему нужна была помощь Десмонда, чтобы наказать обидчиков. Старший Даффи также кинул взгляд на Люка, но все-таки не стал его звать на разборку, а просто велел оставаться на пирсе и охранять территорию. Затем оба Дафии прихватили в доме биты и ушли разбираться с конкурентами.

Люку совсем не хотелось ввязываться в конфликт своего работодателя с другими портовиками. Хлоя так и не появлялась. Поэтому Люк решил забрать из-под лестницы в управлении винтовку, отнести ее домой, а потом вернуться.

 Люк обернулся за полчаса. Когда он снова оказался в порту, на пирсе было тихо. Только Джиоллейдх внезапно появился из здания управления и спросил Люка, что он тут делает. Пришлось сказать, что Иарла велел здесь оставаться.

И тут в порт неожиданно нагрянула полиция. Джиоллейдх, едва услышав полицейскую сирену, скомандовал Люку быстро загрузить ящики с контрабандой в лодку и утопить, а сам отправился общаться с копами. Люку и прежде на работе у Даффи доводилось это делать, поэтому он быстро справился с задачей: погрузил все ящики в лодку и даже заколотил один открытый, а потом быстро отплыл и утопил контрабанду в водах Гудзона.

Когда Люк вернулся, полиции уже не было, а Иарла и Хлоя засели в управлении, где отчитывали за что-то 15-летнюю дочь Иарлы Шифру. Люк решил дождаться окончания семейного скандала, чтобы все-таки выпросить два дня отгула. Он уселся возле склада и стал ждать.

Вдруг перед зданием управления появились хмурые Десмонд и Джиолейдх и буквально вбежали внутрь, а через пару минут началась суета. Как оказалось, братья отправились за утопленным грузом контрабанды, а возвращаясь, заметили на дальнем 15-м пирсе свисающее в воду тело. Это труп Марлона. Очень странный труп. Он лежал в скрюченной позе на самом краю пирса, одна рука свисала вниз, а рядом валялась недопитая бутылка ирландского виски. На губах застыла пена. На теле не было ножевых ранений или пулевых отверстий, но кожа была покрыта фиолетовыми пятнами. Эта была та самая бутылка, которую Люк вручил Марлону у ворот, стремясь как можно скорее от него отделаться...

Иарла, разумеется, не стал вызывать полицию, а велел Люку утопить тело подальше в Гудзоне. Люк не стал возражать и протестовать, в конце концов, он и сам был заинтересован в том, чтобы об этой смерти никто ничего не узнал. И даже был доволен, что свидетель его заговора с долговязым Владом мертв. Тем более такой свидетель как Марлон. Лишь тягостное, мрачное чувство полностью овладело Лукасом, что этот жестокий, порочный город уже поглотил его и полностью переварил.

Отправляясь домой, он спросил у Иарлы про два дня отпуска, и начальник молча кивнул.

На следующий день Люк отправился на площадь перед судом и внимательно изучил здание на 67-ой улице, о котором говорил Влад. Место для снайпера и правда было идеальным. На крышу 12-этажного здания вела внешняя лестница по стене в узком переулке, заставленном мусорными баками. Оттуда открывался отличный обзор, и ничто не мешало отслеживать путь жертвы от выхода из суда до конца площади. Теперь оставалось только выспаться и дождаться следующего дня.

В понедельник 15 июня Люк снова пришел на площадь. Здесь было довольно многолюдно, поэтому на него мало кто обращал внимание. Винтовку с оптическим прицелом Люк аккуратно обернул тряпками и перевязал, так что человеку со стороны трудно было догадаться, что за длинный предмет он несет.

У здания суда толпились репортеры с фотокамерами. Периодически кто-то из представителей прессы выбегал на улицу и передавал коллегам последние события в зале суда, и потому то, что происходит внутри, вскоре становилось известно всем на улице.

Тут же прохаживались полицейские, их сегодня было особенно много. С десяток праздных зевак, привлеченные толпой и возможностью узнать главные сплетни первыми навострили уши чуть поодаль, не рискуя подойти ближе под взглядами стражей порядка. Тут же отиралось парочка беспризорников, пытаясь выклянчить милостыню или в суете подрезать немного мелочи у любопытных состоятельных прохожих.

Около полудня Люк протиснулся за спинами зевак в переулок, натянул на голову вязаную шапку с прорезями для глаз и рта и стал подниматься наверх. На крыше его ждал сюрприз. Удобное место обзора площади приглянулось не только долговязому Владу, но и вездесущим репортерам. Прямо на крыше расположился фотограф. Люк увидел его со спины, а потому пока оставался незамеченным. Положив на крышу винтовку, Люк накинулся сзади на репортера, но у парня оказалась поразительная реакция. Он моментально сгруппировался и, опрокинув штатив, кинулся в контратаку. Парень отлично орудовал кулаками, и Люк оценил его профессионализм. У него не было времени разглядывать лицо репортера, но по манере атаковать и силе ударов, он уже понял, с кем имеет дело. Это был тот самый противник с пятничного боя, одолевший его. Теперь Люк просто не имел права сдаваться. Он должен был взять реванш. И вновь, как и тремя днями ранее, Люк схватил парня и вместе с ним рухнул на крышу. Они покатились по пологому скату, рискуя в любой миг упасть, сцепившись разом, с 12-го этажа к ногам полицейских, мафии и зевак. Приблизившись к самому краю и осознав это, они двинулись в обратную сторону. Пытаясь одолеть друг друга, придавить, придушить, достать кулаком, соперники вскоре оказались возле лестницы. И тут нога люка что-то задела. В следующую секунду он схватил соперника за волосы и со всей силы ударил его головой о поверхность крыши. Оглушенный репортер потерял сознание.

Люк поднялся, огляделся по сторонам и вдруг заметил отсутствие винтовки. Это ее он задел ногой во время драки.

Люк кинулся вниз, прекрасно понимая, что после падения с 12-го этажа от оптического прицела мало что могло остаться, несмотря на тряпки. Однако спустившись вниз, он не обнаружил даже обломков. Кто-то успел забрать упавший снизу сверток.

Скинув с лица балаклаву и бросив ее в мусорный бак, Люк ушел домой.

СТ: 1. Заговор с Владом и попытка убить Сальваторе Маранци.

2. Передача Марлону бутылки с виски.