Колетта Мальгедор, а по-настоящему Кулькитучи, считалась самой влиятельной женщиной острова Предначертания. Такой статус ей придавала не только замужество с губернатором Тильнберри Мальгедором, но и прямое родство с индейцами племени Макчапу — коренными жителями острова. Девушке было 18 лет, когда ее отец, прежний, уже покойный вождь настоял на том, чтобы она вышла замуж на почти 40-летнего королевского губернатора, который якобы «открыл» их остров. Что значит «открыл», если индейцы Макчапу тут издревле жили, а их божество — великий Грорун — имеет свою святыню в пещере внутри горы. Правда, в пещерном храме никогда не были ни сама Кулькитучи, ни ее родной брат Макракута — нынешний вождь. Лишь представители рода шаманов

имеют доступ к идолу Гроруна, и как говорят, так повелось с древних времен.

Легенда гласит, что Макчапу жили на острове Гроруна, вечно окутанном туманами, с тех времен, когда грозный бог Грорун сотворил Небо и Море, а затем с помощью гарпуна подцепил морское дно и вытащил его под солнечный свет. И едва только водоросли превратились в джунгли, а рыбы на извлеченной суше стали зверями лесными, Макчапу выбрали себе вождя, тогда как сам Грорун выбрал себе шамана. Так и повелось в племени: два рода правили и решали, как людям жить — вожди, ведущие свою родословную от первого вождя Почмака, и потомки первого шамана Куручи.

Все это легенда, которую племя хранит в веках. Возможно, в эту историю с течением времени вкрались неточности, но суть ее никем из индейцев не подвергается сомнению.

Это уже потом из-за моря на остров пришли чужаки с белым цветом кожи и основали свое поселение. Макчапу, простодушные и дружелюбные по своей природе, в силу отдаленности острова многие столетия не знавшие войн, приняли чужаков спокойно и уступили им прибрежную полосу, а затем, после замужества Кулькитучи, и все открытые и плодородные места острова. А как же иначе, теперь же они родственники! От пришельцев индейцы узнали много интересного, обрели новые навыки, а также наладили с ними товарный обмен. Да и сама Кулькитучи быстро пристрастилась к благам белой цивилизации, к множеству удобных и кажущихся уже необходимыми в жизни вещей, переняла образ жизни пришельцев. Она же способная, она всему быстро училась. Город Лас-Пегас строился на ее глазах, сюда приезжали всё новые колонисты, основывались фермы и плантации. Теперь ее звали Колеттой, так удобнее было произносить ее имя мужу, человеку незаурядному, любимому и уважаемому всеми. Тильнберри Мальгедор был не столько губернатором, сколько отцом острова. Кулькитучи и сама к нему сильно привязалась. С Тильнберри у нее было несколько детей. Теперь они уже взрослые. Трое сыновей покинули остров и делают себе славу в иных землях Королевства. Лишь дочь Луагретта (младший ребенок в семье) живет на острове. Ей в большей степени, чем сыновьям, передалась кровь вождей Макчапу. В свои 20 лет она почти все свое время она проводит верхом — катается по прериям, порой не ночует дома.

Жаль, что вольная жизнь Луагретты должна скоро закончиться. Когда девочке было 6 лет, Тильнберри заключил договор с влиятельным вельможей с материка — Валтимусом Треем. В обмен на протекцию королевского двора и, конечно же, солидную сумму денег губернатор обещал Валтимусу руку и сердце дочери, как только она достигнет совершеннолетия.

Жених Луагретты прибыл в порт Лас-Пегаса утром 28 декабря 1685 года и был принят по высшему классу. Колетта лично руководила приготовлением обеда и пробовала все блюда, пока Тильнберри водил гостя по особняку и прилегающему к нему саду. А тем временем чернокожий охранник губернатора Фарлон скакал на коне по острову и искал Луагретту. Дочь пропала — и Колетта понимала, почему. Договор с Валтимусом Треем был заключен официально, по всем правилам, в присутствии самого Синдика Партона, исполнявшего на острове, ко всему прочему, еще и обязанности нотариуса, а предусматривал этот договор очень суровые санкции в случае, если отец невесты передумает — отказ от места губернатора и передачу значительной части движимого и недвижимого имущества жениху. Единственной уважительной причиной, которая могла бы помешать браку, была лишь смерть кого-либо из вступающих в брак. Зачем Валтимус Трей установил столь жесткие условия договора, Колетте было непонятно. Однако обещанные преференции и денежные суммы оказались для мужа настолько привлекательны и велики, что Мальгедор согласился на всё. 

Фарлон все-таки справился со своей задачей. Луагретту он нашел и привел в дом. Она вошла в обеденный зал прямо в костюме наездницы, в мыле и дорожной пыли. Из-за пояса у нее торчал пистолет, а в руке она держала лассо.

Колетта и Тальнберри ахнули. Фарлон осторожно прижался к стенке.

Валтимус Трей лишь приподнял брови.

— Значит, так, дорогой жених, — заявила с порога Луагретта. — Если ты решил завести семью, то мой тебе совет: плыви-ка ты подальше от нашего острова и в других краях ищи себе жену. Если же ты на меня имеешь виды, то у пастора заказывай себе не свадьбу, а сразу погребальную мессу. Ибо я за себя не ручаюсь, если ты ко мне приблизишься ближе, чем на пять шагов.

— Дочь! Прекрати немедленно! Это какой стыд так себя вести с почтенным гостем! — закричал губернатор.

Луагретта отвечать отцу не стала. Она лишь закинула лассо на огромную высокую вазу с фруктами, стоявшую на столе, затем резко дернула — и перевернула весь стол с угощениями.

— Фарлон! — скомандовал губернатор. — Держи ее!

У охранника реакция была мгновенной.

— Простите, мисс, — процедил он сквозь зубы, наваливаясь на Луагретту сзади.

Схватив девушку, он потащил ее на второй этаж, чтобы запереть в комнате без окон.

Мальдегор долго извинялся перед гостем за инцидент. Колетта, не находя себе места, суетливо бегала по обеденному залу, подгоняя слуг, убиравших перевернутую еду и разбитый дорогой сервиз.

— Я, конечно, верен слову и нашему официальному договору, — сказал Валтимус, старавшийся сохранять невозмутимый вид — я женюсь на вашей дочери, но только после того, как она пройдет курс обучения в пансионе благородных девиц в Европе. Может показаться, что обучаться хорошим манерам ей уже поздно, но я знаю пансион, где творят чудеса.

И тогда Тильнберри отвел жену в сторону и попросил ее поговорить с дочерью. И как ни жалко было Колетте Луагретту, но воспитательная беседа в данном случае была просто необходима.

Колетта вошла в комнату домашней «пленницы».

— Доченька, нам надо поговорить, — тихо сказала она. — Я тебя отлично понимаю. Это неприятно, когда выбор делают за тебя. Меня тоже выдали замуж из политических соображений — ради союза колонистов и индейцев. Но мне повезло с твоим папой. Может, и тебе повезет. Ты же совсем не знаешь мистера Трея!

— И не хочу знать, — процедила Луагретта.

— Зря ты так. Твой жених предложил сейчас отличный выход: ты можешь поехать с ним в Европу, чтобы пока просто поучиться культуре и хорошим манерам. Валтимус предлагает тебе место в пансионе благородных девиц…

— В этой «фабрике кукол»? Спасибо большое! — грубо парировала Луагретта. — Не дождетесь!

И тут же, оттолкнув мать, она вылетела из комнаты, сбежала по лестнице и умчалась прочь. К сожалению, надежного Фарлона на ее пути не оказалось.

Луагретта дома к утру так и не появилась, не приехала она и к вечеру. Колетта, беспокоившаяся за судьбу дочери даже повздорила с Валтимусом Треем, после чего он съехал от губернатора в номера гостиницы Виртри. Возможно, так было лучше. Узнав, что жениха дома нет, Луагретта скорее домой вернется.

Но дочь не вернулась домой и на следующий день, зато пришел взятый ею из конюшни расседланный конь. Луагретта никогда бы не отпустила его одного.

И Тильнберри с Колеттой подняли тревогу.

Стимфорд Варлингтон, узнав о пропаже дочери губернатора, поднял по тревоге весь гарнизон. Небольшие отряды были высланы по всем дорогам острова. Тильнберри и сам готов был ехать на поиски, но Колетта сказала, что военные с этим справятся лучше.

А на следующее утро, 31 декабря, садовник обнаружил у дальней стены сада камень с привязанной к нему запиской.

«Губернатор! Твоя дочь у нас. Если хочешь увидеть ее живой и невредимой, оставишь пятьдесят тысяч золотых дублонов в лодке, в закрытой бухте до вечера. Время пошло. И без глупостей!».

Семья губернатора, конечно, была небедной, но найти такую сумму сразу и в золоте было чрезвычайно сложно. Средства были вложены в дело.

Тильнберри отправился к ростовщику Партону, но тот запросил с губернатора такие проценты, что дело дошло до скандала и даже драки.

Деньги Тильнберри в итоге все же нашел. Пришлось пойти в гостиницу на поклон к Валтимусу Трею. Жених, конечно, скривился, но показать свою несостоятельность будущему тестю не захотел. Вскоре с бригантины Трея несколько особо доверенных грузчиков вынесли три сундука с золотом и перенесли в припортовую контору. Стимфорд Варлингтон обязался вовремя доставить выкуп в объявленное место. Разумеется, на месте он собирался спрятать в укрытии своих солдат. Колетта страшно переживала за безопасность своей дочери, и Тильнберри почти весь остаток дня провел со своей женой, успокаивая ее. А день выдался тихий и ясный, и ничто не предвещало бури.

Супруги ждали новостей от Варлингтона, отправившегося к 6 вечера отдавать выкуп похитителям. От военных отрядов, ищущих Луагретту, никаких вестей не приходило. Фарлон в городе вел свое расследование.

И вот незадолго до встречи с похитителями посреди ясного неба разразилась жуткая буря. Ураганный ветер поднял на океане гигантские волны, срывал черепицу с крыши и отчаянно бил в колокола церкви святой Анталины. Жуткий смерч летал над островом, принося разрушения. По городу пробежала паника. Губернатору докладывали: в нескольких кварталах Лас-Пегаса были замечены… волки. И это при том, что ни один из стражников у городских ворот не видел хищников, пересекающих границу города.

Тильнберри велел своим доверенным людям собрать команду спасателей, которые наверняка понадобятся горожанам после стихийного бедствия.

Прошел час, и буря стихла так же быстро, как и началась. А город требовал серьезного ремонта. Никто не погиб от урагана – и то ладно, а сорванную черепицу и побитые торговые ряды можно восстановить.

Правда, позднее мужу Колетты доложили еще об одном серьезном происшествии – о покушении на жизнь Валтимуса Трея. Жених Луагретты был найден за восточными городскими воротами с разбитым лицом и сотрясением мозга. Говорил аристократ с трудом, а вспомнить, кто на него напал не мог – покушение было слишком внезапным. Он помнил лишь горящие дьявольским огнем глаза нападавшего.

Колетта внутренне позлорадствовала. Так ему и надо. Если б не он, Луагретта была бы дома, под родительской опекой.

Но все окончилось хорошо. Луагретта вернулась домой ближе к полуночи, целая, невредимая, но грязная, уставшая и голодная. О том, что с ней произошло, она обещала рассказать только утром.

 ---

О сотворении мира

Когда-то не было ничего, был только великий бог Грорун. И создал Грорун Небо и Воду. Земля была только на самом дне океана. И тогда взял Грорун огромный гарпун, метнул его в море и вытянул гарпуном сушу. Так появился остров посреди Большой Воды и гора Гроруна. 

Водоросли превратились в джунгли, а морские обитатели стали жителями лесными. И появились люди и назвали себя Макчапу. И выбрали люди Макчапу себе первого вождя Почмака. А Грорун выбрал себе шамана Куручи.

И рассказал Грорун Куручи имена зверей, птиц и растений. И дал мудрость и силу. И завещал бережно хранить то, что подарил, ибо придет срок и он придет и спросит бережно ли они хранили то, что он им подарил.

И будет так снова и снова...