Если вы хотите увидеть настоящую амазонку, приходите в дом губернатора острова Предначертания и спросите его дочь. Луагретта Мальдегор, хотя официально и принадлежит к дворянскому сословию, а значит, обязана себя вести как благородная дама, все же чувствует себя в первую очередь индианкой, наследницей рода вождей племени Макчапу. И это несмотря на то, что мать ее — Колетта (или по-индейски Кулькитучи), сестра нынешнего вождя Макракуты, отличается мягкостью и добрым нравом. Луагретта же прямолинейна, отважна, воинственна. Она не любит шумные компании, предпочитая конные прогулки по прериям в одиночестве. Среди друзей можно назвать только Покачу — официантку из таверны Валкуса Виртри, индейскую девушку, изгнанную из племени, да еще буканьера Градена Караби, который учил ее охотиться. Луагретта превосходно стреляет и фехтует, знает прерии и джунгли, как свои пять пальцев. И боже вас упаси встать у Луагретты на пути.

Так как же могло случиться так, что отец Луагретты решился насильно выдать ее замуж за человека, намного старше ее. за Валтимуса Трея.

Конечно, когда заключался письменный договор, согласно которому губернатор получал от заморского аристократа протекцию королевского двора и солидную сумму денег в обмен на руку и сердце Луагретты, ей самой было всего лишь шесть лет. Но уже тогда девочка проявляла свой независимый характер. Да и мыслимо ли это — родную дочь делать предметом сделки?

К тому же договор с Валтимусом Треем был заключен официально, по всем правилам, в присутствии самого Синдика Партона, исполнявшего на острове, ко всему прочему, еще и обязанности нотариуса. И предусматривал этот договор очень суровые санкции в случае, если отец невесты передумает — отказ от места губернатора и передачу значительной части движимого и недвижимого имущества жениху. Единственной уважительной причиной, которая могла бы помешать браку, была лишь смерть кого-либо из вступающих в брак. Зачем Валтимус Трей установил столь жесткие условия договора, было непонятно. Однако обещанные преференции и денежные суммы были настолько привлекательны и велики, что родители согласились на всё.

Впрочем, на словах отец заботился о достойном будущем для дочери. В конце концов, три старших брата Луагретты уже давно покинули остров и делали карьеру на службе у Короны в многочисленных колониях Королевства. Но Луагретта-то была не такой, как они. Она не могла жить без родного острова, широких прерий, влажного морского ветра и горячего тропического солнца. Поэтому отцовская идея достойного замужества и переезда в Европу Луагретте решительно не нравилась.

Как только утром 28 декабря по Лас-Пегасу пронесся слух о прибытии бригантины Валтимуса Трея, Луагретта вскочила на коня и помчалась за город.

Где-то после полудня Луагретта, проезжая мимо владений фермера-винодела Харди Горманеса, зашла к нему в дом, выпить воды и напоить коня. Это была непростительная оплошность. Здесь Луагретту обнаружил Фарлон, чернокожий охранник губернатора, также заехавший утолить жажду.

— Мисс Мальдегор, — укоризненно сказал он. — Я вас везде ищу, ваш отец гневается, требует, чтобы вы были на обеде в честь прибытия вашего жениха.

— Знать не знаю никакого жениха! — резко ответила Луагретта. — Пусть сам за этого старого перечника замуж выходит! Или же тебя за него замуж выдает!

Фермер и его жена громко хихикнули, но Фарлону было не до смеха.

— Мисс Мальдегор, пожалейте хотя бы меня. Знаете, как мне от вашего отца достанется, если я вас не найду. Обед — это просто обед. Никто вас замуж между супом и жаркое не выдаст. Но вы по крайней мере объяснитесь.

Луагретта задумалась.

— Ладно. Уговорил. Схожу на обед, но я там им все выскажу.

И вслед за Фарлоном Луагретта поскакала  к дому.

Луагретта вошла в обеденный зал прямо в костюме наездницы, в мыле и дорожной пыли. Из-за пояса у нее торчал пистолет, а в руке она держала лассо.

Мать и отец ахнули. Фарлон осторожно прижался к стенке.

Валтимус Трей лишь приподнял брови.

— Значит, так, дорогой жених, — заявила с порога Луагретта. — Если ты решил завести семью, то мой тебе совет: плыви-ка ты подальше от нашего острова и в других краях ищи себе жену. Если же ты на меня имеешь виды, то у викария заказывай себе не свадьбу, а сразу погребальную мессу. Ибо я за себя не ручаюсь, если ты ко мне приблизишься ближе, чем на пять шагов.

— Дочь! Прекрати немедленно! Это какой стыд так себя вести с почтенным гостем! — закричал губернатор.

Луагретта отвечать отцу не стала. Она лишь закинула лассо на огромную высокую вазу с фруктами, стоявшую на столе, затем резко дернула — и перевернула весь стол с угощениями.

— Фарлон! — скомандовал губернатор. — Держи ее!

У охранника реакция была мгновенной.

— Простите, мисс, — процедил он сквозь зубы, наваливаясь на Луагретту сзади.

Схватив девушку, он потащил ее на второй этаж, чтобы запереть в комнате без окон. Комната была Луагретте хорошо знакома, ее часто сюда отправляли родители в качестве наказания.

Через некоторое время дверь отворилась и вошла мама.

— Доченька, нам надо поговорить, — тихо сказала она. — Я тебя отлично понимаю. Это неприятно, когда выбор делают за тебя. Меня тоже выдали замуж из политических соображений — ради союза колонистов и индейцев. Но мне повезло с твоим папой. Может, и тебе повезет. Ты же совсем не знаешь мистера Трея!

— И не хочу знать, — процедила Луагретта.

— Зря ты так. Твой жених предложил сейчас отличный выход: ты можешь поехать с ним в Европу, чтобы пока просто поучиться культуре и хорошим манерам. Валтимус предлагает тебе место в пансионе благородных девиц…

— В этой «фабрике кукол»? Спасибо большое! — грубо парировала Луагретта. — Не дождетесь!

И тут же, оттолкнув мать, она вылетела из комнаты, сбежала по лестнице и умчалась прочь.

На сей раз ее путь лежал в «Шоколадный фрегат». где можно было излить душу любимой подруге – официантке Покаче, индейской девушки, изгнанной из племени. Покача все понимала и искренне поддерживала Луагретту, между делом она подносила ей вино и угощения. Денег с собой у Луагретты не было, но никто в трактире не сомневался, что папенька потом все заплатит, тем более, что с Валкусом Виртри губернатор был в дружеских отношениях.

Внезапно со стороны стойки раздался голос фермера Хардеса Горманеса.

- Я привез тебе еще пару бочонков вина и немного рому, - сказал Харди владельцу таверны Валкусу Виртри.

- О! Я хочу целую бутылку рома! – воскликнула Луагретта. – Дай-ка мне ее!

- Послушай, может не надо? – обеспокоенно шепнула ей Покача.

- Я не собираюсь возвращаться домой к этому старому перечнику! А в прерии ром не лишний, - заявила Лугретта. – Принеси-ка мне, подруга. У Харди ром всегда отменный.

И Покаче ничего не оставалось делать, как выполнить просьбу дочери губернатора.

Луагретта вскочила на коня и умчалась за пределы города. Она долго гуляла по прериям, избегая встреч с людьми, а на закате солнца почувствовала, что невероятно устала после безумного дня. Расположившись прямо под открытым небом, она съела захваченный в трактире нехитрый ужин, запила его ромом и крепко уснула.

Проснулась же она в совершенно незнакомом темном месте. Страшно болела голова, а кругом было темно, сыро и дурно пахло.

Луагретта была заперта в каком-то подвале. Правда, кто-то успел оставить ей немного еды и воды. Что ж, и это неплохо. Немного подкрепившись, Луагретта попыталась выбраться из подвала, но люк наверх был закрыт и привален сверху чем-то тяжелым. И как бы ни была сильна и ловка Луагретта, но открыть самостоятельно люк не удавалось.

А потом последовали долгие часы, а может, и дни в подвале. Сколько точно времени прошло, понять без солнечного света за окном было невозможно. Луагретта не отчаивалась, она верила, что ее спасут. Так и произошло.

Очнувшись на полу от очередного забытья, она заметила, что люк открыт и можно выбраться на поверхность. Девушка не заставила себя долго ждать. Она выбралась наверх, а затем вышла из дома в прекрасную лунную ночь.

Место, где она находилась. Луагретта узнала не сразу. Вокруг царил страшный беспорядок, будто только что прошел ураган. По некоторым деталям Луагретта догадалась, что находится она на заброшенной ферме возле закрытой бухты, владельцы которой уехали с острова три года назад.

 Кое-как к полуночи девушка добралась пешком домой и попросила родителей ее не беспокоить до утра.