Наверное, в каждом обществе – деревне, городе, народе, племени – есть такие женщины, которые знают всё или почти всё. А если не знают, то стремятся узнать. Не то, чтобы они получали какую-то личную выгоду. Вовсе нет. Иногда ради подобных знаний они согласны и на значительный убыток. Лишь бы быть в гуще событий и ощущать, что без тебя не происходит ничего: ни муха не пролетает, ни грибы не растут. Деятельность таких дам бывает порой опасна для окружающих, но к этому стоит относиться как к неизбежному стихийному бедствию. Пытаться же исправлять и вразумлять подобных женщин – совершенно бессмысленное занятие. Они не изменятся.

В племени Макчапу такой женщиной была Лапача.

Индейское племя Макчапу испокон жило на отдаленном острове, вечно окутанном туманами, наверное, с тех времен, когда грозный бог Грорун сотворил Небо и Море, а затем с помощью гарпуна подцепил морское дно и вытащил его под солнечный свет. И едва только водоросли превратились в джунгли, а рыбы на извлеченной суше стали зверями лесными, Макчапу выбрали себе вождя, тогда как сам  Грорун выбрал себе шамана. Так и повелось в племени: два рода правили и решали, как людям жить — вожди, ведущие свою родословную от первого вождя Почмака, и потомки первого шамана Куручи.

Все это легенда, которую племя хранит в веках. Возможно, в эту историю с течением времени вкрались неточности, но суть ее никем из индейцев не подвергается сомнению.

Это уже потом из-за моря на остров пришли чужаки с белым цветом кожи и основали свое поселение. Макчапу, простодушные и дружелюбные по своей природе, в силу отдаленности острова многие столетия не знавшие войн, приняли чужаков спокойно и уступили им прибрежную полосу. Ведь Макчапу и так любили жить под покровом леса, избегая открытых мест, а белые, наоборот, сторонились джунглей и пугались обитавшего в них зверья. К тому же от пришельцев индейцы узнали много интересного, обрели новые навыки, а также наладили с ними простенький товарный обмен. Впрочем, частыми эти контакты назвать было сложно. Разве что за единственным исключением — вождь Макракта всегда желанный гость в доме губернатора Тильнберри Мальгедора. Еще бы! Ведь жена губернатора — его родная сестра.

В том самом месте, где Грорун зацепил гарпуном морское дно, высится гора, а там, где крюк прошил землю, до сих пор видна дыра. Дыра эта открывает вход в пещеру, где спрятан идол Гроруна. Никому из членов племени не позволяется приближаться к идолу, зал, в котором находится за железной дверью, заперт на замок с секретом. Общаться с идолом позволено только представителям шаманского рода. Даже вождю путь в пещеру закрыт. Правда, для обычных членов племени с главного идола сделано множество уменьшенных копий. Именно эти идолы используются во время праздничных ритуалов, к ним обращаются Макчапу в повседневной жизни. Считается, что копии с идола также несут в себе силу божества.

Испокон веков, в племени Макчапу правят две силы — общинная власть вождя, решающего все споры соплеменников, и духовная власть шамана, передающая людям волю Гроруна.

Нынешний шаман Чукураки не был женат, но у него была дочь. Не родная, конечно, дочь, а приемная. Чтобы убедиться в этом, не нужно узнавать семейные тайны. Достаточно просто  взглянуть на иссиня-черную кожу, какой никогда не было у макчапу. Девочку же, которую в присутствии всего племени он объявил своей дочерью, он просто нашел завернутой в тонкую шерстяную ткань на пороге своего дома. Ни вождь Макракута, ни простые члены племени не посмели ему перечить. Авторитет шамана был непререкаем

Три года назад в окрестностях стали наблюдать необычное явление. Как-то посреди ночи жители деревни были разбужены странным звуком — не то ревом, не то стоном. Так в джунглях кричит раненый зверь. Только в этот раз звук доносился откуда-то со стороны черной скалы и был он несоизмеримо сильнее, чем рев какой-нибудь дикой лесной кошки. Это крик был похож на звериной, но по силе своей мог принадлежать божеству либо какой-то ожившей природной стихии. Лишь вождь и несколько храбрых юношей, среди которых был и Акулаки, решились идти ночью к черной скале. Вернувшись же по утру, они рассказали, что увидели. Прямо над гладью озера вокруг выступающего из воды камня кружил дивный крылатый зверь, весь, будто вылитый из золота. Золотая грива вокруг мощной головы развевалась в воздухе, а длинный хвост с золотой кисточкой бил по воде и поднимал волны. Зверь был в беспокойстве и кричал, оглядывался по сторонам, будто искал помощь, при этом ранен он не был. Только крылья неумело сбивались с ритма, как у молодого орла, впервые поднявшегося в небо.

Макракута и его товарищи спрятались за скалами и, затаив дыхание, в свете луны наблюдали метания невиданного зверя. Он же, едва на востоке появился первый багряный отсвет приближающегося дня, резко взмыл в небо и рванул в сторону горы.

С этих пор жители деревни стали по ночам слышать крик золотого крылатого зверя. Были и те, кто, следуя примеру вождя, приходили ночью к озеру и наблюдали ту же картину. И только Акулаки сказал соплеменникам:

— Я дал клятву совершить три подвига. Два из них я уже совершил, теперь же настал черед третьего. Я обещаю прийти ночью к Черной скале, изловить крылатого зверя и принести его в племя связанным.

Акулаки, статный парень, которого даже вождь Макракута выделял из всех остальных юношей племени, не боялся ни шквального ветра, ни грозного шторма, ни диких зверей. Еще подростком он сказал себе, что до 20 лет он должен совершить три подвига и только потом искать себе жену. И он уже успел совершить два подвига — спасенная женщина из пламени пожара и чудом вытащенный из водоворота мальчик.

Сопровождать Акулаки вызвалась Покача — молоденькая девушка, год назад потерявшая родителей:

— Акулаки, я хочу пойти с тобой и помочь тебе!

Но юноша был неумолим, он заявил, что свой подвиг совершит непременно один.

На  рассвете итекающего кровью Акулаки принесли к хижине шамана. Весть о несчастье, случившемся с  Акулаки, потрясла всю деревню. Все макчапу собрались у ложа, на котором лежал белый, как полотно Акулаки. Кто принес раненого к дому шамана, оставалось загадкой, не меньшей, чем то, кто нанес ему опасную рану.

Учукчилакота колдовала над ранами, прикладывая к ним травяные мази, пыталась влить в уста юноши целебный отвар,  но он потерял слишком много крови, а потому почти не приходил в себя.

— Мать-земля Вайана, спаси сына своего! — просил в своей молитве шаман.

Покача была раздавлена горем, но сдаваться она не собиралась. Чукураки стоило немалых сил оттянуть ее от раненого, чтобы она не мешала проведению обряда.

Покача села на землю в нескольких шагах от дома шамана и, держа в руках маленького идола Гроруна, принялась его просить спасти любимого.

— Наивная, он не поможет, — сказала Лапача. — Гроруну нет дела до таких молодых и задиристых, как этот юнец. И уж тем более, нет до него дела этой бесполезной деревяшке. Не в этом идоле сила, а в его каменной сути, что скрыта шаманами в недрах горы.

— Тогда я пойду в гору, — встрепенулась Покача. — Акулаки должен жить.

— Глупая, шаман не пустит тебя, он не пустит никого в заветный храм. Не для нас он.

— Мне неважно, — гордо заявила девушка. — Я спасу его.

И чудо свершилось. Живого и абсолютно здорового Акулаки привели на площадь Чукураки и его темнокожая дочь.

Изумленные Макчапу окружили юношу  со всех сторон.  Люди, видевшие чудесное выздоровление Акулаки, кричали:

— Слава великому шаману! Он вернул к жизни нашего дорогого друга.

На площади появился вождь племени Макчапу.

— Я ничего не понимаю, — кинулся к Макракуте Акулаки. — Я спал, мне приснился странный сон, будто я охотился на золотого крылатого зверя и был ранен, но я проснулся — и сон улетел. А люди утверждают, что я и правда был ранен и чуть не умер. Но вот же я, живой!

— Шаман излечил тебя! Шаман и его дочь! — кричали люди.

— Да, наш шаман сильный, — подтвердил вождь. — Он тебя вылечил и сделал так, чтобы ты считал, что это сон.

За всеобщим оживлением никто не обращал внимания ни на Кракочуку, который сидел прямо у начала тропы, ведущей к тайному храму, а на коленях у него лежала спящая Покача, ни на внезапное исчезновение шамана. Когда же Чукураки вернулся, он объявил во всеуслышание:

— Покача! Ты нарушила запрет! Ты была в пещерном храме! Именем Гроруна ты приговариваешься к изгнанию! Больше твоя нога не ступит на нашу землю!

Девушка беспрекословно выполнила волю шамана. Собрав вещи, она ушла в город, где утроилась на работу в таверне.

С тех пор прошло три года, и новое событие вихрем ворвалось в степенную жизнь Макчапу.

Любой макчапу знает, что грозный бог Грорун существует не только в облике идола. Каждые полтысячи лет он заново рождается в облике человека. Неизвестно точно, когда и где он родится, какой внешний вид примет, но это неприменно произойдет, и тогда для племени наступят счастливые времена. Даже если Грорум вновь появится на свет на другом краю мира, он найдет способ вернуться к Макчапу. И как утверждали шаманы, это должно было произойти очень скоро.

И это свершилось. Однажды из нависшего над морем тумана высоко в небе показался темный кокон, чем-то напоминавший спелый плод батата. Он двигался медленно, прямо к острову, затем постепенно стал снижаться. Кокон приземлился прямо на склоне горы.

Шаман Чукураки, наблюдавший это явление был необычайно взволнован. «Это наш бог Грорун! — торжественно объявил он. — Именно так выглядели коконы, в которых летали наши древние предки, знавшие Гроруна во время его предыдущего пришествия».

Шаману все верили беспрекословно.

Вышедший из кокона человек по внешнему виду был похож на чужестранных прибрежных поселенцев.   Это говорило только о том, что в нынешнем своем воплощении Грорун родился далеко за морем, там же, где и белые чужаки. Говорил Грорун на наречии, похожем на язык Макчапу, но все же отличавшемся от него. Хоть с трудом, но понять было можно.

Все племя оказало новоявленному богу великие почести. Шаман же провел Гроруна к горе, к входу в пещеру, где располагался алтарь.

Явившийся с неба бог слегка смущался, однако отвечал всем мирно и дружелюбно.

Лапача в тот день снова пришла посмотреть на корабль, на котором прилетел Грорун. Или якобы Грорун, ведь Макракута не верил пришельцу, а Лапача верила вождю.

Вездесущая женщина еще раз обошла «кокон» со всех сторон, погладила его деревянную обшивку, но вдруг услышала хруст веток и чьи-то голоса.

Присмотревшись, она узнала изгнанницу Покачу, который путь в деревню заказан и незнакомого белого человека.

- Конечно, он же скрылся от меня на этой штуковине, - взволнованно говорил белый человек. - А я его везде ищу. Его зовут Фавракус. Он мошенник, обманщик! Изображает из себя ученого!

Услышав эти слова, Лапача помчалась в вождю.

Так она и знала! Грорун не настоящий, он обманщик, а еще хуже, если мошенник. Он специально прилетел к макчапу, чтобы их ограбить.

Макракута сидел у порога своего дома и что-то  чертил на песке, когда к нему подбежала Лапача.

- Вождь нас обманывают! Тот, кто выдает себя за Гроруна – обманщик. Я сама сейчас слышала. И я тебе докажу. Возле кокона Гроруна прячутся Покача и белый человек. Они говорили между собой о мошенничестве лже-Гроруна. Вели схватить их.

Макракута вскочил со своего места и свистом призвал своих ближайших товарищей и велел им осторожно идти к «кокону Гроруна».

После чего он отвел в сторону Акулаки и тихо шепнул ему:

- Акулаки, в деревню пришла Покача. Ты знаешь, что с ней сделают, если кто-то увидит ее здесь и если эта новость дойдет до Чукураки. Поэтому пока мы ищем пришельца постарайся сделать так, чтобы никто не нашел эту девушку. Она очень сильно тебя любила.

Разумеется, от чуткого уха Лапачи это не укрылось. Лапача поняла, что вождь не желает ловить изгнанницу и позволит ей уйти. Однако этого не могла позволить Лапача. И она знала, кто может помешать Покаче. Кракочука! Этот молодой человек, три года тоскует по ней, и уж он-то ее не выпустит.

- Кракочука, ты хотел видеть Покачу. Она здесь. Но если ты не найдешь ее раньше, ее найдут другие и жестоко накажут. Настал твой час, Кракочука, найди ее.

Молодой человек понял все сразу. Без лишних слов он кинулся в джунгли.

Вскоре войны привели связанного белого человека и поставили посреди площади. Все поселение собралось, чтобы послушать пленника.

- Позовите Анельберта-Гроруна! – сказал Макракута своим воинам.

Собравшийся народ стал согласно кивать. И тут кто-то заметил, что в окружении вождя нет самого лучшего воина – Акулаки.

- А где Акулаки? – спросила любопытная Лапача.

- Позовите Анельберта-Гроруна! – повторил свое распоряжение Макракута, обращаясь к одному из своих воинов конкретно, как бы показывая, что его отсутствие «правой руки» - Акулаки совсем не смущает.

- Зачем ты пришел? – вопрошал вождь, но пленник лишь улыбался.

Тут на поляну вошел Чукураки.

- Макракута, зачем ты связал этого несчастного? – громко заявил он, выходя в центр площади. - Или он обокрал тебя? Это же обычный путешественник, который интересуется нашей жизнью.

- Этот человек говорил о каком-то обманщике и мошеннике, который есть среди нас, - ответил вождь. – Вот я и хочу, чтобы он во всеуслышание назвал его имя.

- Его имя Фавракус, - подал наконец голос пленник. – И если вы его мне покажете, я подтвержу.

- Тогда нам надо позвать нашего живого Гроруна, - сказал шаман. – Пока он среди нас, именно он решает судьбу преступников и вершит суд, - заключил шаман.

- О, Грорун! – закричало племя. Лапача обернулась. Бог в человеческом обличии или тот кто себя за него выдавал стоял на краю поляны и выглядел рассеянным.

- А вот и Фавракус, о котором я вам говорил! – воскликнул Виртас. – Вот тот человек, которого я ищу.

- Так это ты его назвал мошенником и обманщиком! – произнес вождь, и сложно было понять, какое чувство и какие мысли вложил Макракута в эти слова.

Народ загудел. Вождь и шаман готовы были вцепиться друг другу в горло. Шаман яростно защищал своего бога, а вождь требовал схватить его. Часть племени встала на сторону шамана, а часть – на сторону вождя. Споры по поводу подлинности бога или самозванства Анельберта были настолько горячими, что никто и не заметил, как Лапача развязала пленника, и тот сбежал.

Куда-то исчез и лжебог.

Кто знает, чем кончилась бы эта ссора, если бы всеобщее внимание не привлек крик:

- Люди Макчапу! – крикнул Джунго на всю деревню. - Я посол из племени Чучуга. Я прибыл говорить с вами!

Люди моментально затихли, а вождь, насмешливо разглядывая посла, заявил:

- Я Макракута, вождь Макчапу. Как ты попал к нам?

- Я прибыл на лодке с другого острова. Наше племя хочет заключить с вами союз. Союз против белых людей.

И в этот момент над островом среди ясного неба разразилась невиданная буря. Дождь разогнал соплеменников по домам, Макракута пригласил Джунго в свой дом, Лапача тоже поспешила укрыться от стихии.

 ---

Лапача знает все легенды индейцев. Наверняка даже шаман не помнит их всех. 

О сотворении мира

Когда-то не было ничего, был только великий бог Грорун. И создал Грорун Небо и Воду. Земля была только на самом дне океана. И тогда взял Грорун огромный гарпун, метнул его в море и вытянул гарпуном сушу. Так появился остров посреди Большой Воды и гора Гроруна. 

Водоросли превратились в джунгли, а морские обитатели стали жителями лесными. И появились люди и назвали себя Макчапу. И выбрали люди Макчапу себе первого вождя Почмака. А Грорун выбрал себе шамана Куручи.

И рассказал Грорун Куручи имена зверей, птиц и растений. И дал мудрость и силу. И завещал бережно хранить то, что подарил, ибо придет срок и он придет и спросит бережно ли они хранили то, что он им подарил.

И будет так снова и снова...

О том как Бизон стал царем зверей

Однажды собрал бог Грорум всех зверей у подножья горы и сказал им.

- У людей есть вождь. Они сами избрали его. Стало быть и у зверей должен быть главный и вы должны сами его выбрать. Кто-нибудь хочет высказаться?

И вперед вышла птица Бекасус и сказала:

- Я буду самым лучшим вождем. У вождей в голове перья и у меня в голове перья. Я самый лучший вождь.

И вышел вперед Кугуар и сказал:

- Я самый сильный, у меня самые большие зубы! Я буду вождем! А кто будет против того я съем!

- Не съешь, возразил ему Дикобрус. Ты сильный, но глупый. Вождь должен быть самым умным и хитрым. Вот я придумал использовать шипы боярышника. Я самый умный из зверей. Мне быть вождем!

Долго спорили звери. Каждый считал, что лучший вождь это он. И только старый бизон сидел в стороне и молчал. У него не было ни перьев, ни клыков, ни колючек и он не хотел никем командовать. И случилось так, что именно его звери и выбрали своим вождем.

О том как Бизон перестал быть царем зверей

В давние времена, когда мир еще был совсем молодым, главным среди всех зверей считался Бизон. У бизонов тогда не было горба. Они получили его гораздо позже, в наказание.

Вот как это случилось.

Больше всего Бизон любил носиться по прериям, а впереди себя непременно высылал стаю лис, которые громкими голосами предупреждали всю летающую, ползающую и бегающую мелочь, что их вожак Бизон вышел на прогулку И все должны были убираться с дороги, чтобы не быть растоптанными.

Однажды, когда Бизон вот так мчался по прерии, маленькая птица не смогла вовремя уступить ему дорогу: она как раз сидела на гнезде.

И хотя все звери пытались остановить Бизона, он и не подумал свернуть и растоптал тяжелыми копытами и птицу, и гнездо.

Не ожидал Бизон, что о его поступке узнает Грорун - бог сотворивший сушу и все живое и слепивший из глины и песка первого индейца.

Сильно рассердился Грорун. Бросился наперерез Бизону и одним движением руки остановил его.

— Как ты посмел губить то, что я создал? — грозно воскликнул Грорун.— Как посмел обижать тех, кто слабее тебя? Пусть отныне у всех бизонов вырастет горб на спине, а голову свою от стыда они всегда держат низко опущенной.

Так и случилось...

О мокрой Черепахе

Решила однажды Черепаха погреться на солнышке, выползла из воды, разлеглась на бревне. Лежит, греется и все на небо посматривает. Вдруг видит, небо заволокло дождевыми тучами.

“Этак нетрудно и промокнуть”, — подумала Черепаха и поскорей спряталась в воду.

О Дикобрусе и его шипах

Однажды Дикобрус (у него еще тогда не было колючек) гулял по лесу, как вдруг повстречался ему Медведь.

— Я тебя съем! — сказал Кугуар.

Но Дикобрус взобрался на самую макушку дерева — тем и спасся.

На следующий день, пробираясь закраиной леса. Дикобрус наткнулся на куст боярышника. Шип боярышника больно уколол его.

“Эх, — подумал Дикобрус, вытаскивая из своего бока колючку, — были бы у меня такие шипы... А по-чему бы мне не вооружиться такими шипами?..”

Дикобрус отломил несколько колючек и приладил к спине.

Увидел Кугуар Дикобруса, выскочил из чащи:

— Сейчас съем!..

А Дикобрус свернулся клубочком и выставил свои колючки.

Ударил Кугуар Дикобруса — только лапу поранил. Заревел от боли и бегом в лес.

Грорун видел все это и долго смеялся остроумной выдумке Дикобруса.

— Кто тебя научил прицепить иголки? — спросил Грорун.

— Жизнь, — вздохнул Дикобрус.

Тогда Грорун сорвал с куста боярышника еще горсть колючек, прикрепил их к шкуре Дикобруса и сказал:

— Быть по сему.

Так у Дикобруса появились колючки, о которых хорошо знают все звери.

Об охоте на кроленей

Встретились раз Гиенофос и Мунал и решили вместе поохотиться. Отправились к вершине горы Гроруна, там где обычно лежит снег. Но было жаркое лето и весь снег растаял.

Какая же охота без снега? Даже следов кроленя не видно.

Гиенофос говорит Муналу:

— Давай споем песню. Сначала я, потом ты.

— Пой, — пробурчал Мунал.

Гиенофос начал:

— “Снег, снег, выпади вышиной с высокую траву. Тогда все кролени наши”. Ну, теперь пой ты.

Мунал начал.

— “Снег, снег, не падай с высокую Траву, ты только припороши землю, потому что у Гиенофоса ноги длинные, а у меня, Мунала, короткие. Мне по глубокому снегу трудно бегать”.

Так Гиенофос с Муналом и не спелись.