— Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Е-хо-хо! И бутылка рома!

Кто это горланит песни дурным голосом после отбоя? Наверняка, это Живодер Крейг. Вот Белая Акула — этот белый носорог, воплощение всей силы и тупости черных людей, но в белой коже — вот она уже спешит на помощь с кнутом наперевес.

— Комендантский час детка? Якорь мне в печень! А я не знал что тут комендатура. С виду нормальный такой пиратский корабль. Почему пьян? Нисколько?

Живодер и вправду не был пьян, иначе боцман спустила бы с него семь шкур. Но куда этой дикарке до Крега, получившего образование в университете? Крейг давно уже не потребляет ром на борту, хотя, конечно, вы не найдете в пяти океанах большего знатока рома. Ром обладает запахом перегара, похмельем и быстро кончается. Его надо хранить в бутыли, которую так сложно спрятать от свирепого боцмана.

Нет, Живодер давно уже перешел на грибы. Это было недавно открытое изобретение индейцев. Нет, индейцы то знали о них всегда, но на черный рынок грибы попали буквально год назад. Грибы можно было купить в любом даже самом захудалом порту. А капитаны и боцманы пока об этом не знали. Грибы гораздо легче хранить. Живодер хранил их в подкладке своей треуголки. Для того чтобы улететь достаточно было маленького кусочка. Следовало подольше держать его под языком или за щекой. Грибы были горькими, от них становилась вязкой слюна и плохо пахло изо рта, словно вы никогда не чистили зубы, но Живодер их и так не чистил, так что разницы никакой не было. Эффект от волшебных грибов был потрясающ. В малых дозах он походил на действие рома — приподнятое настроение, развязывался язык, дурман в голове. В больших дозах он вызывал галлюцинации и волшебные красочные сны. Но это было опасно, так как связь с реальностью почти терялась. Живодер мастерски балансировал на грани реальности. Все понимал, отдавал отчет своим действиям и поступкам и старался адекватно оценивать свои видения. Растущий в этот момент из лба Белой Акулы рог был явно плодом измененного сознания. И налитые кровью глаза наверняка на самом деле не светились, а просто пылали яростью.

Видимо, отсутствие перегара не очень убедило боцмана. Она всегда отличалась неспособностью вести конструктивные диалоги. А когда Белой Акуле не хватало слов, она применяла силу. Но ее тычки были сейчас Живодеру нипочем.

— О, да! Девочка моя! Погладь меня еще! У тебя такие нежные ручки!

Акула подарила Живодеру еще немного нежности и оставила его в покое. Завтра будут болеть ребра, но это ерунда. Живодер относился к боли с пониманием, трепетом и даже с некоторой любовью. Он сам с превеликим удовольствием прямо сейчас подвесил бы эту дочь осьминога кверху ногами и проверил, есть ли под ее фальшивой белой кожей настоящая черная.

У Живодера была должность, позволяющая регулярно кромсать человеческую плоть. Он был врачом на пиратском судне. И его работой отнюдь не являлось лечить запоры и бородавки. Живодер вынимал картечь, зашивал раны, ампутировал конечности, делал кровопускания. На любом пиратском судне после любого абордажа врач просто завален работой. А пленных или безнадежно раненых можно выпросить у капитана для практики. Вдруг капитану завтра придется вырезать селезенку? А для этого врач должен делать такие операции с закрытыми глазами.

Но на этом судне что-то было не так. Абордажи были бескровными. Сам Живодер не участвовал в рубке. Врач слишком ценный член экипажа. Он должен находиться в трюме и ждать поступления раненых. Но вот один абордаж, второй, третий… Где же раненые? Те царапины, кто получали пираты были несерьезными. За несколько месяцев плаванья с Дикой Розой Живодеру пришлось всего несколько раз накладывать швы.

Вот Живодер и заскучал, вот и пристрастился к этой дряни, даже сноровку потерял, начал замечать, что дрожат пальцы и теряется концентрация, даже когда не ел грибов несколько дней. Если бы сейчас ему пришлось делать операцию, то пациент наверняка не выжил бы. Живодер уже несколько раз подумывал о том, чтобы найти менее удачливую команду пиратов, но каждая вылазка стабильно приносила неплохой доход. Выходило, что драться Живодеру не надо, латать никого не надо, а часть общей доли полагается. Каким дураком надо быть, чтобы отказываться от этого?

Живодер не всегда плавал. Когда-то у него была своя частная клиника. Он принадлежал к уважаемому роду, получил превосходное образование и клинику в наследство, но дела не задались. Несколько неудачных лечений высокопоставленных особ и вот уже тебя душат постоянные проверки. В него тогда как клещ вцепился один адвокатишка. Синдик Партон его звали. Крейг запомнил, чтобы когда-нибудь поквитаться. Он собрал вместе все жалобы клиентов, результаты инспекций и проверок, долги у кредиторов, замесил из всего этого адскую кашу и в два счета оставил Крейга без гроша, без лицензии и без уважения коллег. Чудом удалось не загреметь в тюрьму — пришлось отдать последнее тому же Синдику, чтобы тот оставил его в покое.

С тех пор Крейг пошел работать судовым врачом. Сначала на военные судна Ее Величества, а потом и на пиратские.

***

— Живодер, а ты то куда собрался, старая каракатица? — капитан Дикая Роза преградила ему дорогу.

— А че, я рылом не вышел? Или я под домашним арестом, гарпун мне в задницу?

Живодер видел перед собой симпатичный южный остров, уютную бухту, форт и маяк. Ему не терпелось пополнить запасы грибов, если они, конечно, здесь продаются. Да и выпить страсть как хотелось.

— Вот именно рылом и не вышел! Ты посмотри на себя. Покажи тебя за милю любой сухопутной крысе, каждая скажет, что ты пират. У тебя это на роже написано. И язык твой что помело — пиратский жаргон прет как вода из кита.

— Так а в чем проблема, красавица?

Живодер приосанился, одернул старый потрепанный камзол, который когда-то был весьма неплохим.

— Я буду вежлив и треуголку тут оставлю. Я же не первый раз в порт иду. Хочешь преподать мне урок хороших манер? Так я в отличие от тебя знаю в какой руке держать вилку а в какой нож. Я может быть вообще единственный на судне кто светским манерам обучен.

Капитан лишь покачала головой.

— Нет. Посиди на корабле. Мы сейчас мирное судно в мирном порту. Не хочу, чтобы закралась хоть тень подозрения, что мы пираты. А ты можешь все нам испортить. Это не обсуждается.

— А рому мы тебе привезем! Самого лучшего! — уже из шлюпки крикнула Роза.

Живодер, конечно, не один остался на корабле. Были еще салаги, которые тут же бросили все дела и отправились резаться в карты и кости на нижнюю палубу. Живодеру было с ними не интересно. Его ждало увлекательное путешествие в мир грез. Но тут старый пират заметил что-то, бьющееся об борт. Бутылка? Да ну! Неужто морской дьявол подкинул своему сыночку глоток рома? Недолго думая Живодер сиганул за борт.

Уже на палубе он откупорил бутылку — пусто. Хотя нет. Что это? Живодер вынул бумажный свиток. Это была карта. Окинув взглядом бухту, пират понял, что это карта этого самого острова. Обратная сторона карты была вся испещрена фигурками пляшущих человечков. Вот удача! Неужто это настоящая карта сокровищ? Похоже на то.

Живодер задумался, что делать дальше. По законам любую добычу надо делить с командой, но можно ли считать карту добычей? Если Живодер попадет на остров, то сможет ли сам найти клад? Для начала он решил сделать запасную копию карты. Вдруг о карте узнают другие. Вдруг ее заберут силой или выкрадут? Запасная карта всегда нужна. И Живодер отправился в единственное место на корабле, где можно сделать копию карты — в каюту капитана. Измерительные приборы, линейки, тушь и восковые мелки для цветных меток нашлись без труда, и Крейг погрузился в работу.

С картой проблем не возникло. Крейг уже имел опыт работы с картами. Но вот человечков перерисовывать было муторно.

— Старррый пирррат! Пррройдоха!!! — раздалось за плечом.

Живодер вскочил, опрокинув чернильницу и схватился за нож.

На подоконнике у открытого окна сидел попугай и внимательно рассматривал пирата то левым глазом, то правым.

— Карррабельная кррррыса! — заключил попугай. И покивал всем телом с важным видом.

— Ах, ты облезлая курица. — Живодер попытался схватить попугая, но не тут-то было. Тот перелетел на рундук.

— Рррррастяпа!

В попугая полетел циркуль, линейка, пресс-папье.

— Ну-ка, брысь отсюда! Глупая птица!

— Полундрррра! На аборрррдаж!!! — попугай спикировал к столу, подхватил карту и вылетел в окно.

— Карамба! Стой!

Крейг метнул в птицу бутылкой из-под карты, но не попал. Стекло в открытой створке разлетелось вдребезги, а бутылка улетела в море.

Птицы не было видно. Отчаянно ругаясь, Живодер вернулся к столу. Чернильное пятно растекалось по листу, исписанному пляшущими человечками.

— Дьявол!

Живодер подхватил листок, давая стечь чернилам. Карта на обратной стороне не пострадала, но вот значительный кусок с человечками был безвозвратно утерян. Нечего было и думать о том, чтобы восстановить в памяти эту часть. Все эти человечки похожи. Они сливаются перед глазами в сплошную белиберду. Проклиная все на свете Живодер покинул капитанскую каюту, держа листок за уголок. Не встретив никого, он отправился в свой угол, дождался, пока листок высохнет, спрятал его и наелся грибов до одури.

СТ:1) Пиратство, 2) Найденная карта.