Ярт числился главой королевской администрации, однако всем было очевидно, что должность он эту занимает формально. В действительности всеми делами королевского двора заправляла его близкая подруга Датта, а лиллы всех трех деревень ломали себе голову, отчего же Фрас приблизил к себе и дал столь ответственный пост художнику и поэту, совершенно не способному к управленческой работе. Ходил слух, будто бы между Яртом и королем существует какая-то тайна родственная связь: кто-то кому-то приходится не то сыном, не то братом, не то отцом. Однако эта сплетня специально была пущена Даттой, чтобы скрыть подлинную подоплеку их взаимоотношений с Фрасом. Причиной же была сложная интрига Датты.

Датта мечтала стать премьер-министром и первой леди, однако на выборах (а по конституции, единственным избирателем является король) ее обошла Ардана. Обошла исключительно благодаря своей ослепительной красоте, которая с каждым днем становилась все более яркой и совершенной. Не будь Ярт так привязан к Датте, он бы и сам влюбился в Ардану по уши, он слагал бы о ней стихи и писал бы ее портреты. А Фрас — тоже мужчина, чье сердце абсолютно свободно. Потому первой леди Драйлилля и премьер-министром он назначил именно Ардану.

Датта была страшно расстроена, но она не сдалась. Она придумала, как изгнать Ардану с ее поста.

Фрас был известен своей верой во всевозможные предсказания. Не случайно он приблизил к себе Шугу — этого прорицателя-апокалиптиста. Однако эсхатология Датту не интересовала. Ей нужен был провидец, который смог бы доносить до короля сведения, порочащие Ардану. И Датта обратилась за помощью к Ярту.

Говорят, что все люди искусства в чем-то пророки. Так почему бы именно Ярту не стать провидцем короля. Как убедить Фраса в экстрасенсорных способностях Ярта, Датта тоже придумала. Не зря она подглядывала и подслушивала всех при дворе, включая короля. Она знала, что Фрасу неизвестно, что за дар хранится в ларце, доставшемся ему при дележе даров великанов. Это было то самое слабое место короля, на котором можно было бы сыграть.

И Ярт по протекции Датты отправился к Фрасу. Услышав об «экстрасенсорных способностях» Ярта король пожелал его проверить. Он достал ларец с даром великанов и спросил:

— А ну-ка, скажи, что там?

Ярт напряг лоб, прикрыл глаза и через минуту выдал:

— Я вижу, что внутри лежит Мудрость. И Мудрость эта имеет форму лысой головы.

— Отчего же лысой? — удивился Фрас.

— Оттого, мой король, что мудрой голове волосы не нужны и даже вредны, потому что как трава в лесу высасывает из земли соки, так и растительность на голове высасывает у человека ум.

Фрас подумал и согласился. А потом спросил:

— Послушай, Ярт, в что может делать эта мудрая голова?

— О, мой король, эта голова может выдавать мудрые мысли. А еще эта голова знает всё на свете. Если хочешь, я могу своим мысленным взором обратиться к голове и спросить ее о чем-нибудь. Задай ей вопрос о чем-то, что еще не сбылось, но скоро сбудется. Тогда ты сможешь быстро проверить, на что способна мудрая голова.

Фрас задумался и следом выдал вполне предсказуемый вопрос, ответ на которой Ярт вместе с Даттой предварительно выяснили:

— А спроси-ка мудрую голову, что у нас сегодня будет на десерт во время обеда.

Ярт снова зажмурил глаза и наморщил лоб, как бы устанавливая контакт с мудрой головой, и выдал ответ:

— Мудрая голова говорит, что сегодня на десерт будет черничный компот.

Получив это блюдо на десерт, Фрас повелел назначить Ярта своим администратором. Конечно, будучи по натуре художником и творцом, Ярт не мог сам он исполнять административную работу, которую за него делала Датта, ставшая помощницей администратора. А чтобы избежать соперничества с Шугой, Ярт убедил Фраса молчать о мудрой голове и считывании ее мыслей.

Получив в лице Ярта инструмент воздействия на короля, Датта взялась за Ардану. Первая леди вела себя вызывающе: съедала одна весь приготовленный на обед десерт или срывала самые красивые цветы в королевском саду, чтобы украсить свой наряд. Датта, продолжавшая внимательно следить за соперницей, прекрасно знала все ее прегрешения. И тогда Ярт на очередных сеансах связи с мудрой лысой головой вещал королю, кто выпил черничный компот или испортил куст резеды, — причем даже в стихах. Ардана, однако, оказалась хитра. Когда король вызывал ее к себе, первая леди хлопала длинными ресницами и сообщала, что во всем виновата ее помощница. И тогда Фрас наказывал Цинн, лишая ее сладкого.

И вот как-то раз после очередного скандала, завершившегося обвинениями в адрес Арданиной помощницы и заместительницы, Цинн пришла к Датте и поведала ей удивительную историю, а та затем пересказала и Ярту.

Ярт в свое время был удивлен, как миленькая, но глупенькая придворная дама Цинн внезапно подурнела и одновременно поумнела. Оказалось, что Цинн стала жертвой злого волшебства.

Цинн обожала любоваться на себя в зеркало и дошла прямо-таки до наркотической зависимости от лицезрения своего отражения. Как-то раз она забыла свое зеркальце дома и вынуждена была без спросу позаимствовать Арданино. А зеркальце это оказалось не простым, а волшебным. Зеркальце это, сделанное из стебля какой-то паразитической лианы, обладало удивительным свойством. Девушки, любуясь на себя в это зеркальце, лишались своей красоты. При этом свою потерю они обнаруживали не сразу, а лишь потом, когда заглядывали в самое обычное зеркало. Коварная волшебная вещица бессовестно крала красоту и очарование ничего не подозревавших прелестниц, а затем отдавала своей хозяйке — Ардане в виде лосьона, накапливавшегося в маленькой, встроенной в ручку колбочке.  Жертва же в качестве компенсации получала ум. Цинн слишком долго разглядывала себя, не замечая, что с каждой минутой дурнеет, — волшебное зеркало это не показывало. Став же очень умной, Цинн быстро осознала свои преимущества. Пригрозив Ардане, что расскажет всё королю, она добилась должности в правительстве, но это не вернуло ей красоту.

Датта пообещала вывести Ардану на чистую воду, и тут снова пришло время вступать Ярту в контакт с мудрой головой. Узнав правду, король сильно рассердился и затем вызвал к себе Ардану на приватный разговор. На следующий день первая леди была в бешенстве, однако свою должность всё же сохранила. Более того, история с зеркальцем так и не прогремела при дворе. По-видимому, король не захотел огласки.

Накануне назначенной торжественной встречи Фрас со всей своей свитой прибыл в дипмиссию у Колодца ближе к вечеру. Тут же был организован легкий ужин, всего на 36 блюд. Король, прежде чем все сели за стол, произнес краткую приветственную речь — всего на полчаса, не дольше. Смысл королевского выступления сводился к тому, что он, Фрас, и есть истинный король, а все остальные суть самозванцы. Далее следовало троекратное повторение формулы, введенной некогда в придворный регламент администратором Яртом: «Фрас — король, и нет других королей!» — после чего свите разрешено было сесть.

Когда ужин закончился, все разошлись по своим комнатам, за исключением Шуги и Грира, которых позвал к себе король. Ярт ушел к себе в комнату и стал готовиться к привычному ночному творчеству. Однако через некоторое время в дверь постучали, и вошел министр иностранных дел.

— Ярт, у меня к тебе дело государственной важности. Секретное дело. Поможешь мне? — начал свой конфиденциальный разговор Грир.

— Я слушаю тебя. Только чем скромный художник и поэт-администратор может послужить государству?

— Искусством. Тебе надо будет нарисовать картину. Только очень яркую и красочную, как на самом деле, чтобы все поверили.

Услышав, что именно Грир хочет видеть на полотне, Ярт смутился. Сначала он стал возражать:

— Это очень ответственное задание. Вряд ли у меня получится сделать так, чтобы все выглядело натурально.

— А ты постарайся. А государство тебя не забудет, — пообещал министр.

В итоге Ярт согласился. Однако, чтобы действительно быстро и качественно выполнить заказ, художнику были нужны натурщики. Однако где их найдешь посреди ночи?

Ярт вышел из своей комнаты и прошелся по дипмиссии. Единственным ему бодрствующим мужчиной, которого он нашел, оказался Норот. У повара было очень много работы на кухне перед предстоящей торжественной встречей. И прежде всего — разделка мяса. Огромная туша кролика лежала на столе и ждала своего часа.

— Не спится? — буркнул повар художнику.

— Норот, — пафосно произнес Ярт, — у меня к тебе есть дело. Огромная просьба. Меня посетило вдохновение, и мне необходимо написать картину.

— Я-то чем могу помочь? Пиши.

— Мне нужен натурщик. Обнаженный.

Норот удивленно уставился на живописца.

— Я тебе очень хорошо заплачу, Норот. Даже больше. Я обещаю тебе, что смогу уговорить короля выполнить даже самое невыполнимое твое желание. Я это могу. Попозируй только мне.

Норот уже готов был развернуть администратора к себе спиной и придать сильный импульс его движению вон из кухни, но почему-то передумал.

— Хорошо, Ярт, я разденусь. Но только обещай мне, что, когда придет время, король выполнит мое желание. Что за желание, я скажу тебе, когда придет время. А пока — ни слова.

Ярт радостно закивал головой, соглашаясь.

Норот разделся и предстал во всей красе своего натренированного мужского тела. Ярт уселся на ящике в углу с пергаментом и угольком. А так как работы у повара было много, то он не стал тратить время и самым большим ножом принялся разделывать тушу кролика. Норот бил и кромсал, разрубал кости. И было в этом действе что-то природное и первобытное, так что Ярт даже залюбовался.

И тут дверь распахнулась, и в кухню вошла Юлла. О ней-то Норот уже и забыл.

В первый момент Юлла в ужасе застыла неподвижно на пороге, а потом развернулась и понеслась со всех ног с криком: «А-а-а! Маньяк!» Норот хотел было ее догнать, но потом вспомнил, в каком он виде.

— Не волнуйся, я ее успокою, — сказал Ярт.

Ярт вышел с кухни и решил отыскать Юллу. Вряд ли она убежала далеко. Он дошел до комнаты Юллы, заглянул в нее, но посла не нашел. Пошел дальше и встретил ошалевшего Шугу, который также вышел на крики. Прорицатель сообщил, что ему было видение, и теперь он точно знает, что конец света наступил в результате гигантского лесного пожара.

Справедливо решив, что, если бы Юлла побежала дальше, она непременно наткнулась бы на Шугу, и тот бы ее остановил, Ярт повернул назад, прикидывая, что наверняка посла следует искать у Тайры. А Тайра уж точно ее успокоит.

Ярт подошел осторожно к комнате лекаря и заглянул в окошко. Так и есть, Юлла с отрешенным видом сидела на краю кровати.

Сама лекарь тем временем подходила к своей двери со стороны кухни. А это, между прочим, был отличный шанс поговорить о деле.

 — Тайра, у меня к тебе дело, — сразу начал Ярт. — Я знаю, что у тебя большие связи в лесу. Не могла бы ты для меня кое-что сделать?

Тайра подозрительно посмотрела на администратора.

— Ты не могла бы завтра найти кого-нибудь из ночных фей и пригласить ко мне. Я хочу написать портрет… Нет-нет, ты не подумай ничего плохого. Это только ради искусства.

Тайра хитро взглянула и согласилась.

Ярт отправился к себе в комнату. В принципе закончить мужскую фигуру он мог уже и без натурщика. По дороге он встретил Кельва, который планомерно обследовал все помещения.

— Ярт, ты маньяка не встречал? — сурово спросил телохранитель. Администратор отрицательно покачал головой.

После этого Ярт вернулся к себе и почти до утра заканчивал свой рисунок. Вышло довольно натурально.

Утром, как всегда встать было проблематично. И все же к завтраку, к 10 часам, Ярт собрался. А после его завершения Датта затащила Ярта на общую переговорную площадку:

— Поздравь меня! У меня есть новый план против Арданы. И мы его снова осуществим. 

Впрочем, новый план Датты мало чем отличался от аналогичных предыдущих, не вполне успешных. Происходит пропажа, а Ярт, являя королю откровение мудрой лысой головы, обвиняет Ардану. Отличие нынешнего плана было в том, масштаб и значение похищенного не позволил бы королю простить первую леди и показательно наказать ее помощницу. Речь шла о похищении ларца великанов.

Похитить его должна была не сама Ардана, а Датта, чтобы потом подкинуть в комнату Арданы. Чтобы сделать это, необходимо было отвлечь внимание Кельва, в этом должен был помочь Ярт. Своими великолепными, гениальными стихами он должен был отвлечь телохранителя короля, а Датта бы тем временем пробралась у него за спиной и стащила ларец.

Ярт скептически хмыкнул.

— Ты не знаешь Кельва. Его стихами не проймешь. Тут нужно что-то посерьезнее.

— Что же?

Ярт задумался и почесал затылок.

— А что ты думаешь о такой новой форме искусства, как перфоманс?

Датта насчет перфоманса не думала ничего, потому что ничего о нем не слышала.

— А что это такое? — спросила она.

— Как бы тебе сказать… Все мы время от времени делаем перфоманс, когда выкидываем какой-то трюк, делаем что-то напоказ, а потом ждем реакции окружающих. Но вся суть в том, что сделать это надо высоко художественно.

—  Делай что хочешь, лишь бы Кельв не заметил, как я проберусь в покои короля. И тогда Фрас точно обвинит Ардану и прогонит ее прочь. Сегодня же и прогонит. За такой ужасный проступок.

Ярт покивал и, когда Датта вышла, быстро написал новый стих, который явит Фрас от имени мудрой головы. Затем от отправился прямиком к королю. Возле входа в приемную, где обычно сидел Кельв, но теперь почему-то его не было, Ярт встретил Грира. Министр, естественно, поинтересовался, как у Ярта идут дела, правда, в своей дипломатическо-завуалированной манере.

— Ну как? Удалось ли тебе приготовить земляничку?

— Наполовину только. Но я обещал и сделаю.

— Смотри, земляничка должна быть на праздничном столе.

После этих слов Ярт первым проскользнул к королю, оставив Грира в приемной. Он сообщил Фрасу, что у него есть смутное чувство, что снова стоит послушать мудрую лысую голову. Король без лишних слов вернулся в приемную (Грир оттуда уже вышел) и забрал из-за стула Кельва ларец великанов.

Ярт «погрузился в транс», закрыл глаза, положил руки на крышку сундука и произнес стихотворное пророчество: «Король, та, что мила и красотой взяла, похитит то, что дорого тебе». Фрас глубоко задумался, но, кажется, пока ничего не понял. Он выпроводил администратора из своих покоев и сам отнес ларец на место. В соседнем помещении между тем уже сидел Грир.

Ярт же отправился творить дальше. У него уже была идея перфоманса. Помнится, за завтраком Шуга что-то бурчал про лесной пожар? Значит, будет пожар. Ярт спустился вниз, к Колодцу, нашел какого-то торговца и купил у него запасное колесо к телеге. Попутно ушлый торговец продал ему и старую, дырявую кастрюлю, но Ярт обрадовался — пригодится в творчестве. Свечка, старые тряпки, пакля… всему нашлось место в замысле художника.

Ярт вернулся к себе и стал обматывать тряпками, намоченными в воде, колесо. И за этим занятием его застал Грир, заглянувший к нему в комнату. Министр дипломатично не стал спрашивать, что Ярт делает, но зато совершенно озадачил его просьбой. Грир попросил Ярта объявить себя пророком на встрече и вызваться рассказать то, что находится в ларцах, которые непременно будут принесена на встречу королями.

Неужели Грир о чем-то догадывается?

Перед самым обедом появилась Датта, и Ярт решил показать ей действие своего перфоманса и заодно порепетировать. Для этого они снова отправились на общую площадку для переговоров.

Ярт вышел с кастрюлей на голове, скрывавшей его лицо, под мышкой он держал деревянное колесо, обмотанное паклей. Затем он взял маленькую горящую свечку, поджег паклю, и когда пламя полностью охватило колесо, выкинул его в окно. К счастью, внизу никого не было.

Первым желанием Датты было бежать вниз, спасая миссию от пожара. Однако никакого пожара не случилось. Ярт объяснил подруге, что под паклей колесо было обмотано мокрой тряпкой, и весь эффект воспламенения был очень кратким.

В следующий раз он кинет колесо прямо от королевских покоев, а своим представлением отвлечет внимание, и Кельва, и Арданы.

Датта высоко оценила искусство перфоманса.

Обед, начавшийся в 3 часа дня, прошел в каком-то нервном напряжении. Озабоченность, беспокойство и нервозность в той или иной степени можно было заметить на лицах и короля, и всей его свиты.

После обеда Ярт уже готовился изобразить свой перфоманс у королевских покоев, но в окно наконец влетела ночная фея — Ормина.

— О, приветствую тебя, милое создание, — галантно воскликнул Ярт. А он оказался очень импозантным мужчиной!

— Привет! — кокетливо ответила ему фея.

— Какая неземная красота! Какое изящество! Какая фигура! — оценивал гостью художник, и фейке это нравилось. — Но могу ли я просить тебя об одном одолжении? Я так хочу нарисовать твой портрет! Ах, если бы ты согласилась мне попозировать…. обнаженной.

Фейка вскинула бровь, кокетливо погрозила пальчиком, но в итоге согласилась. Она скинула с себя одежду, и так не сильно прикрывавшую ее великолепное тело, и прилегла на диван.

Ярт встал у мольберта и стал рисовать.

И вдруг без стука распахнулась дверь, и в комнату вбежала Датта:

— Ярт! Я же тебя жду!

Внезапно она перевела взгляд на диван, увидела фею и тут же чуть не лишилась дара речи.

— Ярт… Ярт… Кто это?!

— Датточка, это… моя натурщица. Ормина… Э-э-э… девочки, познакомьтесь…

Но «Датточка» совсем была не в настроении знакомиться. Она внезапно разразилась жуткой истерикой.

— Как ты мог? Я же тебя жду! Мы же договорились! А ты… с этой…

Но Ормина не намерена была выслушивать оскорбления.

— Я не Этой! Я Ормина! — гордо ответила она Датте. — Меня пригласили! Я тут работаю! Натурю! Не мешай мне натуреть!

Скандал вышел громкий и чуть не дошел до потасовки. Когда Датта пригрозила повыдергать Ормине крылышки, фея схватила банку с краской и запустила ей в платье. Ярт же тем временем успел открыть окно, выпуская гостью наружу. Ормина воспользовалась этой возможностью.

Ярт и Датта еще выясняли некоторое время отношения. Наконец они примирились и вместе отправились наверх, чтобы наконец представить перфоманс Кельву и Ардане, а после осуществить свою интригу. Однако оказалось, что Кельва на его месте и так не было, так что все представления были излишними.

Однако, когда Ярт и Датта стали искать в комнате ларец, они так его и не обнаружили.

Ларец великанов исчез.

СТ

1.       1. Тайна волшебного зеркальца (общая с Даттой и Фрасом).

2.       2. Тайна «экстрасенсорных способностей» (общая с Даттой и Фрасом).

3.       3. Общая с Даттой. План последней интриги против Арданы, включая похищение и перенос ларца.