Фрейлина по имени Цинн когда-то была очень миленькой, но глупой красоткой, так любившей любоваться собой в зеркало.  Любование собой доставляло ей столько приятных ощущений, что со временем вызвало настоящую наркотическую зависимость. Цинн уже не могла жить без зеркала, а если случайно забывала его дома, то испытывала невыносимый муки. Однажды, оказавшись в такой мучительной ситуации, она принялась искать хоть какую-то зеркальную поверхность, чтобы увидеть в ней свое отражение. И на беду ей попалась сумочка Арданы, которая в то время еще не была избрана первой леди и премьер-министром. «Ну какая же дама не держит в своей сумочке зеркальце», — подумала Цинн и залезла без спросу в ридикюль. Действительно, в одном из кармашков лежало маленькое зеркальце. Цинн немедленно его достала и принялась внимательно рассматривать свое хорошенькое личико и наслаждаться своей красотой. Странное дело, чем дольше придворная дама рассматривала себя в зеркало, тем больше в ее голове возникало непривычных вопросов. «Интересно, а зачем я это делаю? А так ли я хороша на самом деле, как думаю? А может быть, стоило бы заняться чем-то более умным? А почему я так мало читаю книжек? А может быть, стоило бы получить какое-то образование? И вообще добиться чего-то важного в жизни? А что я могу сделать для своих соотечественников? И для чего я живу на этой планете?» Когда же в голове малышки Цинн возник совершенно непривычный для нее вопрос: «А в чем смысл жизни?», в комнату влетела Ардана и с криком отобрала у нее зеркальце.

Цинн, голова которой готова была взорваться от обилия чего-то непонятного, что она впоследствии идентифицировала как мысли, почувствовала стыд и неловкость, после чего ушла к себе домой. Войдя внутрь, она наткнулась на большое зеркало — и тут же в ужасе отскочила от его. С зеркальной поверхности на нее глядела отвратительная уродина. И это была она.

Обнаружив фатальные изменения в своей внешности, Цинн быстро сообразила, что здесь не обошлось без колдовства. Она навела справки в лесу и выяснила, что некоторые злые колдуньи умеют изготавливать такие зеркала, отнимающие красоту, но дающие взамен ум. При этом свою потерю они обнаруживали не сразу, а лишь потом, когда заглядывали в самое обычное зеркало. Зеркальце изготавливалось из стебля какой-то паразитической лианы. Коварная волшебная вещица бессовестно крала красоту и очарование ничего не подозревавших прелестниц, а затем отдавала своей хозяйке — Ардане в виде лосьона, накапливавшегося в маленькой, встроенной в ручку колбочке.  Ардана — колдунья? Скорее всего, нет. Она просто где-то раздобыла такую волшебную вещь, чтобы красть красоту у других. Теперь понятно, почему все говорили, что Ардана хорошеет на глазах. Но зачем ей это нужно? Ответ тоже очевиден. Ардана стремилась стать первой леди и премьер-министром. Она рассчитывала, что король выберет именно ее среди других дам за красоту.

Тогда Цинн пришла к Ардане пригрозила рассказать королю о нечестной игре претендентки на высокий пост, если та не возьмет ее на работу в правительство. Умные мысли распирали ее голову и требовали применения. Ардана предложила вернуть Цинн ее красоту, на что умная уродка ответила, что она не столь глупа, чтоб снова становиться дурой. Ум оказался очень полезной и приятной вещью.

И тогда Ардана пообещала: как только она получит должность премьер-министра и звание первой леди, так сразу даст Цинн достойное и денежное место в правительстве.

Фрас оказался предсказуемым.  Едва увидев ослепительную красоту Арданы, он лишился дара речи, а затем присудил ей победу на выборах. А Цинн действительно попала в правительство, став первым замом премьера и главное помощницей Арданы. Это означало только одно, что вся напряженная интеллектуальная работа по управлению Драйлиллем легла именно на Цинн. Первая леди же тем временем получила возможность блистать на приемах и балах, а также плести многочисленные интриги.

Интриги при дворе — это нормально, но несколько раз их жертвами становилась и Ардана. Когда король стал периодически отчитывать первую леди за мелкие проступки: то за съеденный десерт, то за сорванные в королевском саду цветы, Цинн быстро сообразила, где находится источник этих интриг. Конечно же, это была главная соперница Арданы — Датта, которая каким-то невероятным образом устроила на место администратора своего друга Ярта, оказывая через него влияние на Фраса. Самое обидное было то, что Ардана всегда выкручивалась, обвиняя во всех своих прегрешениях Цинн. Мало того, что Цинн делала за Ардану всю ее премьерскую работу, но она еще терпела на нее наказание. А Фрас наказывал жестоко — лишением сладкого.

Цинн ненавидела Ардану и под конец решилась ей отомстить. Она пришла к Датте и рассказала ей всю историю про зеркальце. Датта просто вспыхнула и сказала, что раскроет перед избирателями эти махинации на выборах. А так как избиратель в Драйлилле, согласно конституции, всего один — король, то Датта просто нажаловалась Фрасу — то ли сама, то ли, как обычно, использовав Ярта.

На следующий день Цинн с удовлетворением наблюдала бешенство Арданы. И все же сама история с зеркальцем так и не прогремела при дворе. По-видимому, король не захотел огласки.

С этих пор Цинн постоянно была начеку, она опасалась мести со стороны Арданы. Нет, она не опасалась потерять свою работу. Ардана ни за что не отказалась бы от ее услуг. Однако месть могла бы быть другого рода, более изощренной.

Накануне назначенной торжественной встречи Фрас со всей своей свитой прибыл в дипмиссию у Колодца ближе к вечеру. Тут же был организован легкий ужин, всего на 36 блюд. Король, прежде чем все сели за стол, произнес краткую приветственную речь — всего на полчаса, не дольше. Смысл королевского выступления сводился к тому, что он, Фрас, и есть истинный король, а все остальные суть самозванцы. Далее следовало троекратное повторение формулы, введенной некогда в придворный регламент администратором Яртом: «Фрас — король, и нет других королей!» — после чего свите разрешено было сесть.

Когда ужин закончился, все разошлись по своим комнатам, за исключением Шуги и Грира, которых позвал к себе король. Цинн тоже ушла к себе и заснула.

На следующий день за завтраком Шуга был мрачнее тучи и бормотал себе под нос что-то про новый апокалипсис. Кажется, на сей раз это должен был быть пожар.

Цинн после завтрака долго пыталась найти Ардану и выяснить у нее, какие будут поручения на целый день. Премьер-министр куда-то пропала, и ее не видно было нигде. Цинн обошла всю миссию, но не нашла начальницу. Тогда она стала заглядывать в окошки всех комнат. Заглянув на общую переговорную площадку, она увидела там Датту, которая с заговорческим видом что-то говорила Ярты. Цинн напрягла слух и услышала только фразу: «И тогда Фрас точно обвинит Ардану и прогонит ее прочь. Сегодня же и прогонит. За такой ужасный проступок.». Эта мысль, конечно, понравилась Цинн, однако по опыту она знала, что Ардана непременно выкрутится, а обвинит во всем свою помощницу. Чтобы этого не произошло, Цинн необходимо было непременно обеспечить себе алиби. А как это может сделать женщина? Оказавшись рядом с мужчиной.

У Цинн с прежних, красивых, времен остались навыки соблазнения. Только кого она могла бы теперь соблазнить, будучи такой страшной. Возможно, ей смогла бы помочь Тайра. Но Тайры в ее комнате не оказалось. И во всей дипмиссии точно. Появилась она только после 12, вернулась откуда-то из леса.

Цинн пришла к лекарю и попросила:

— Тайра, говорят, что ты хороший доктор. Ты можешь мне вернуть красоты, что была прежде? Только не взамен приобретенного ума.

Тайра внимательно посмотрела на бедную Цинн и сказала:

— У меня есть одно средство, только оно с очень непродолжительным эффектом. Ты сможешь вернуть красоту, только ненадолго — на час или в лучшем случае на два. Это средство может быть полезным, когда надо кого-то быстро очаровать.

— Хорошо, меня устроит и короткий срок, — согласилась Цинн.

— Так все-таки очарование? Да?

— Не совсем. Считай, что мне просто нужно алиби.

— Послушай, Цинн, — сказала вдруг Тайра, — у меня есть другое средство, которое имеет более длительное действие. И его вполне можно использовать для алиби. Это зелье, которое позволяет принять внешность другой личности — стоит только о ней подумать. Может, это тебе поможет?

— Нет-нет! — возразила Цинн. — я хочу быть самой собой. Только красивой. Пусть совсем ненадолго.

И Тайра выдала это средство. Цинн быстро выпила его в своей комнате и действительно стремительно похорошела. И самое главное, ее ум остался при ней. С такими достоинствами — только королей восхищать. И Цинн отправилась к Фрасу.

Королевские покои никто не охранял, и Цинн беспрепятственно вошла. Фрас был просто поражен столь разительной переменой во внешности. Он пригласил Цинн к себе и занял ее светской беседой. Цинн великолепно поддерживала разговор, но все время погладывала в маленькое зеркальце, чтобы поймать момент, когда красота станет пропадать.

И вот Цинн в последний раз взглянула на себя в зеркало, вздрогнула и с извинениями помчалась прочь из королевских покоев. В дверях она столкнулась с Арданой, которая держала в руках тарелку с земляничными пирожными. Цинн в спешке чуть их не опрокинула, в результате чего нарвалась на крик Арданы.

Цинн примчалась к Тайре и с обиженным видом сказала:

— Ты обещала, что действие продлится час или два. В действительности прошло меньше времени.

— Тут нет никакой гарантии, — ответила Тайра. — Все зависит от дозы и от степени поражения красоты. К тому же в твоем случае задействована магия.

— Так что же делать? — поинтересовалась Цинн.

— А я тебе предлагала то самое зелье, полностью меняющее внешность, — сказала лекарь и кивнула на стоящую на столе бутылку.

И тут прибежала Ардана. Скандал она устроила на высшем уровне. Но Цинн в долгу не осталась. На вопрос «Что ты делала у короля?» помощница премьер-министра отвечала: «А твое какое хомячье дело». Тайра осторожно пыталась разнять скандалящих дам. В конце концов ей это удалось. Она буквально вытолкала Ардану и Цинн из комнаты и проводила подальше от своих дверей. Цинн, правда, успела прихватить с собой бутылочки со стола Тайры, пока та обращалась именно к Ардане.

В своей комнате Цинн проверила зелья. Действительно, один эликсир был ей уже хорошо знаком — это зелье, делающее временно красивой. А второй эликсир полностью менял внешность. Цинн очень быстро удалось изобразить себя королем.

Обед, начавшийся в 3 часа дня, прошел в каком-то нервном напряжении. Озабоченность, беспокойство и нервозность в той или иной степени можно было заметить на лицах и короля, и всей его свиты.

После обеда Цинн поставила себе целью вновь обеспечить себе алиби с мужчиной. Выпив средство, восстанавливающее красоту, она вновь отправилась к покоям короля. Кельв, правда, уже сидел на месте и никого не пускал.

Через минуту в помещение вошел Грир. Заметив похорошевшее лицо Цинн, он не мог уже ничего с собой поделать. Даже если у него и было срочное дело к королю, он отложил его на потом, чтобы пригласить ее к себе на чашечку клюквенного сока.

Цинн, почувствовав себя желанной, буквально расцвела. Даже суровый Кельв на нее ласково поглядывал.

На столике перед покоями короля на тарелочке лежали пирожные с земляникой. Цинн прихватила парочку их с собой.

Грир любезно провел Цинн под локоток в свою комнату, разлил сок по чашкам, поставил блюдце под пирожные и завел любезный разговор.

Закончить его, правда, ни Цинн, ни Грир не смогли. Их обоих сильно потянуло в сон. А проснулись они только перед самой встречей.

СТ

1.      1.  Тайна волшебного зеркальца (общая с Арданой и Даттой).

2.      2.  Пользование особыми волшебными зельями Тайры с целью «обеспечения алиби».

3.       3. Прихваченные у Тайры бутылочки.