Маленький дом в предместье Падуи несколько лет пустовал, тихо ветшая посреди одичавшего парка за кованой оградой. Предоставленные сами себе кусты и деревья роняли на дорожки увядшую листву и сломанные непогодой ветви. Угол крыши жилого здания прохудился, а засов на двери стоящего поодаль флигелька настолько заржавел, что дверь под ним покрылась бурыми потеками. Местечко называлось "Вилла Бенедетта". Пожалуй, своё название оно получило не зря: военные и политические бури, в девятнадцатом столетии сотрясавшие итальянскую землю, обходили скромное пристанище стороной. Маэстро Спаланцани, прежний владелец виллы, покинул страну еще в начале восьмидесятых. По слухам, он оставил дарственную на дом кому-то из давних своих приятелей. И вот однажды новый жилец объявился. Его истрепанные саквояжи так пестрели штампами разных стран, словно перешли к нему от самого Вечного Жида. Хозяин свирепо бранил неосторожных носильщиков, смешивая итальянские и немецкие ругательства. Был он из тех дряхлых стариков, которым злоба как будто придает вторую молодость. Его сопровождала негритянка столь же преклонных лет, но вряд ли она была прислугой. У садовых ворот старик обратился к ней по-французски, пытаясь прятать за любезностью досаду в голосе: - Ну что же ты, Луиза? - Это плохое место. Я здесь не останусь, - на том же языке ответила женщина. - Как тебе угодно. Главное, что тут найдется всё необходимое для работы. Старик поселился на вилле один. Время от времени соседи видели, как он выходил в город, но никто из них не получил предложения познакомиться и заглянуть на огонек. Лишь спустя много дней, благодаря разговорчивости местного почтальона, стало известно имя нового владельца виллы. Корреспонденция, которую он получал, адресовалась "Мэтру Коппелиусу".
