Мистер Дин, владелец фирмы «Leisure», занимающейся организацией различного рода корпоративных встреч и поездок, лично проверил на прочность натянутый над лужайкой тент. Затем он внимательно осмотрел легкие столики и раскладные кресла, несколько раз включил и выключил освещение, после чего дал указание одному из своих работников получше спрятать в траве электрический кабель.
— Вы полагаете, что проблем не будет? – услышал он за спиной голос своего важного и уважаемого клиента.
— Безусловно, мистер Нильсен. Я уже шестой год работаю с вами, и до сих пор, как вы знаете, у нас не было никаких проблем.
— Конечно-конечно, — согласился заказчик, — я знаю вашу работу и очень рад, что с самого начала решил иметь дело именно с вами. И все же все эти шесть лет я каждый раз волнуюсь, как школьник накануне экзамена. Мне бы очень хотелось, чтобы мои гости не испытывали никаких бытовых неудобств и смогли всецело посвятить себя творчеству.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Обещаю вам, что и вы, и ваши уважаемые гости останутся довольны. Кстати, я только что позвонил в «Wandering knight» и предупредил, что один из художников – вегетарианец. Для него будут готовить специальные блюда. Владелец заведения, к тому же, заверил меня, что с доставкой заказов они постараются быть максимально пунктуальными. Всё, как договорились: завтрак в 9, ланч – в 13, обед — в 17, ужин — в 21 час.
— Я очень признателен вам, мистер Дин. Я надеюсь на вас.
Грегори Нильсен был заметно возбужден. Он нервно ходил по живописной поляне, которой через сутки предстояло стать местом для лагеря артистической богемы – самых известных и талантливых художников города. Раз в год, в середине июня, в период длинных дней и коротких ночей, он лично приглашал лучших из лучших приехать в его земельные владения на пленэр. Место он выбирал лично с особой тщательностью и заранее.
 Надо сказать, что в этом году мистер Грегори был удовлетворен своим выбором. Огромная поляна, на которой завтра днем разместятся одиннадцать домиков на колесах, с трех сторон была окружена молодой рощей, разделенной извилистой лесной дорогой, с южной же стороны открывалась на уходящий вниз, в долину пологий склон. Долину пересекала узенькая речушка с перекинутым деревянным мостиком, а дальше на заросшем кустарником высоком холме виднелись руины средневекового замка. Речка была лишь малым притоком более крупной реки, протекавшей к востоку от поляны на расстоянии приблизительно трехсот метров. К ее высокому отвесному берегу через рощу вела узенькая тропинка. Оттуда наблюдателю открывался не менее живописный вид, а потому заботливый хозяин распорядился принести на обрыв пару складных стульев.
Вроде бы все было продумано до мелочей, а мистер Нильсен продолжал нервничать. Он даже не мог сам объяснить себе до конца причину этого беспокойства. Возможно, он просто ощущал огромную моральную ответственность за предстоящее событие.
Мысль проводить ежегодные пленэры пришла к нему шесть лет тому назад после того, как он лично познакомился с леди Айрен Торрентон, чьим искусством восторгался с юношеских лет. Эта солидная дама, имевшая уже четверых внуков, пользующаяся заслуженным признанием знатоков и любителей живописи, оказалась столь обаятельной, открытой, столь молодой душой и вместе с тем столь благородной и полной достоинства, что мистер Нильсен решил непременно сделать для нее что-нибудь приятное. Тогда он пригласил эту знаменитую художницу, а также трех других признанных живописцев – Оскара Элдера, Николаса Харда и Энн Бэттл – на этюды в свою загородную резиденцию. С тех пор они неизменно участвуют в июньских пленэрах Грегори Нильсена, ставших за эти годы столь престижными в артистическом мире. Репутация мецената, бескорыстного покровителя искусства отчасти компенсировала мистеру Грегори его несбывшуюся детскую мечту – самому стать великим художником. Крупный семейный бизнес в свое время не позволил юноше учиться в Академии Художеств и посвятить себя без остатка искусству. Тем не менее, время, свободное от дел в компании, он неизменно посвящал творчеству. Он не тешил себя иллюзиями. Тонкий знаток и ценитель живописи, он адекватно оценивал собственные любительские работы. Однако мистер Грегори не видел причины, мешающей ему творить исключительно для удовольствия и достижения душевного равновесия. Пленэры же позволяли ему почувствовать себя частью артистической среды и немного пофантазировать, вернуться душой в далекие годы романтической юности. Богема всегда притягивала мецената, а потому, организуя встречи художников, он стремился воссоздать атмосферу вольного сообщества артистов. Его гости на время становились обитателями своеобразного цыганского табора, оторванного от внешнего мира по причине отсутствия телевидения и телефонной связи, но не лишенного при этом иных удобств и благ цивилизации. Художники охотно принимали эти правила игры, считая подобные условия идеальными для чистого творчества. 
Мистер Нильсен остановился у склона и стал всматриваться в очертания полуразрушенного замка. Смутное беспокойство не покидало его. Он представил себе ту драму, которая, возможно, развернулась в долине столетия назад, когда замок на холме пал и был разрушен. Мысль написать историческую картину тут же пришла к нему в голову, но, подумав, он решил все же предложить сюжет кому-либо из своих гостей. Вот только кому? Живописная манера каждого из приглашенных была столь своеобразна, что стоило задуматься. На полотне миссис Айрен фигуры сражающихся рыцарей проявлялись бы сквозь тьму и туман, выхваченные случайными сполохами света. Мистер Элдер с детальной точностью изобразил бы доспехи и костюмы воинов того времени. Мистер Хард представил бы лишь общую панораму битвы, в отличие от миссис Бэттл, которая уделила бы особое внимание людям – их позам и движениям. Миссис Нэнси Хиггинс вновь поразила бы неожиданным сочетанием ярких красок, беспорядочностью мазков и необычайной экспрессией, пожалуй, вполне уместной в данном случае, а мистер Эрвин Хинли по-прежнему был бы крайне лаконичен и скуп в изобразительных средствах. Герои картины мисс Хелен Эллис непременно бы лишились в пылу сражения части своих одежд и сверкали бы в лунном свете своей наготой. Конечно же, отличились бы и трое дебютантов пленера. Юная мисс Бонни Брайнт изобразила бы на переднем плане лица дерущихся. Мистер Джон Мэйерс создал бы некую абстракцию с использованием геометрических фигур. И только творение мистера Уильяма Сандерса не поддавалось никаким прогнозам. Можно было сказать лишь одно: оно было бы неординарным.
— Мистер Нильсен, у нас всё готово, — голос мистера Дина прервал размышления.
— Отлично, — ответил меценат и отправился в очередной раз осматривать место будущего лагеря. |
