Вечером, как это часто бывало, он вышел полюбоваться на звездное небо. Ночь обещала быть ясной, и он уже предвкушал, как будет смотреть на старых друзей и слушать истории, которые те ему расскажут. Все изменилось в одно короткое мгновение: звезда сорвалась и быстро понеслась вниз по направлению к земле. Он уже знал, это была не обычная звезда. Постояв немного в задумчивости, устремив свой взгляд на тот кусочек темного неба, по которому эта звезда совершила своё падение, он направился обратно в дом, скоро его должны были навестить гости.

Он повесил большой медный чайник над огнем и принялся накрывать на стол. Когда раздался стук в дверь, он как раз заливал кипятком свой особый травяной сбор, вслед за этим дверь негромко заскрипела.

— Здравствуй, — сказал он не оборачиваясь, закрывая крышкой маленький фарфоровый чайничек.

— Доброй ночи, — услышал он в ответ женский голос.

— Проходи, располагайся, чай сейчас будет готов, — он наконец повернулся и посмотрел на прибывшую гостью. — Мне нравится этот твой образ, красиво.

— Спасибо, — ответила гостья. Она прошла к круглому столу и заняла один из двух стульев. — А мне всегда был мил этот твой вид.

Оба помолчали.

— Значит нас ждет очередная проверка. Кажется, всё будет как обычно.

Гостья кивнула в ответ и произнесла:

— Сердце Тьмы уже выбрало хозяина, скоро они встрется.

Он кинул в свою очередь:

— А потом придут электы. Ждать нам осталось недолго, не больше тридцати или сорока лет. — Помолчав, он добавил: — Мне будет жалко потерять этот мир, на мой взгляд, он вышел очень занимательным, столько разных историй здесь произошло, а сколько еще может произойти.

— Еще ничего не предрешено. Возможно, проверка будет пройдена. Хотя, признаюсь, мне бы этого не очень хотелось.

Он стал разливать чай по чашкам.

— Но мы же не будем вмешиваться, — заметил он.

— Мы не должны, — ответила она.

* * *

— Ты мудрая женщина, — сказал северный олень. — Я знаю, ты можешь связать одной ниткой все ветры на свете; развяжет моряк один узел — подует попутный ветер; развяжет другой — ветер станет крепче; развяжет третий и четвертый — разыграется такая буря, что деревья повалятся. Не могла бы ты дать девочке такого питья, чтобы она получила силу дюжины богатырей и одолела Снежную королеву?

— Силу дюжины богатырей? — повторила финка. — Да, это бы ей помогло! Финка подошла к какому-то ящичку, вынула из него большой кожаный свиток и развернула его; на нем были начертаны какие-то странные письмена. Финка принялась разбирать их и разбирала так усердно, что у нее на лбу выступил пот.

Олень снова принялся просить за маленькую Герду, а девочка глядела на финку такими умоляющими, полными слез глазами, что та опять замигала и отвела оленя в угол. Положив ему на голову новый кусочек льда, она прошептала:

— Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Разве ты не видишь, как велика ее сила? Разве ты не видишь, как ей служат люди и животные? Ведь она босая обошла полсвета! Она не должна думать, что силу ей дали мы: сила эта в ее сердце, сила ее в том, что она милое, невинное дитя.