Мананнан был морским богом и носил длинное прозвище — «Всадник долгогривого моря». Лихо мчался он по морским просторам на своём волшебном коне Аонабрре (Роскошная Грива), способном обгонять весенние ветры и скакать как по суше, так и по волнам. Потому белые, вихревые морские волны люди называли мананнанскими конями.

Кроме чудесного коня, у Мананнана была удивительная ладья, «летящая по волнам», которая повиновалась мысли того, кто сидел в ней. Был у него и магический арсенал, в частности, два копья, прозванные Желтое древко и Красный дротик, меч по прозвищу Мститель, который не уставал сокрушать врагов, а также два других меча, именовавшихся Большой демон и Малый демон. Никакое, даже самое грозное оружие не могло пробить его волшебную кольчугу и заколдованный панцирь, а на его шлеме ослепительно сверкали два магических самоцвета, ярких, как солнце.

В ответственности Мананнана находилось не только море, но и проходы в иные миры, туманные тропы через непроходимые горы и леса. И потому имел Мананнан также прозвище «Властелин Туманов».

Женой Мананнана была известная своей красотой Фанд. Он был отцом множества детей от богинь и земных женщин.

Среди прочих волшебных артефактов у Мананнана имелся и волшебный плащ, который, подобно океанской глади, мог менять цвет, делая его обладателя невидимым. Считалось, что волшебный плащ, пронесенный между двумя людьми, ссорит их.

***

Однажды Дагда собрал всех самых уважаемых богов на совет, как защитить Остров Блаженных от вторжения фоморов. Причиной послужило очередное гадание Бригит, предвещавшее несчастья и потрясения для всего Племени богини Дану. Бригит узрела, как разомкнулась гряда охранных скал, отделявшая волшебный Заветный Лес от мира людей. А затем она разглядела рогатых фоморов, что шли по туманной тропе к Таре. И наконец в видении изумленной Бригит предстало место у ручья с багровой водой, где растет Рябина, хранящая величайшие знания мироздания и открывающая смертным путь по туманной тропе на земли Туат Де Дананн.

Из всех важных представителей Племени богини Дану не было только Морриган. Дагда специально не хотел ее звать. А еще Энгус вбежал в зал советов уже после начала собрания.

Туат Де Дананн на своем совете решили готовиться к войне, собрав всё имеющееся у них оружие, чтобы обратить его против фоморов, грозящих вот-вот вторгнутся в Край Блаженных. Гоибниу взялся ковать новые мечи и копья. А к Рябине в Заветном лесу решили обязательно направлять кто-то из богов для наблюдения. И первой отправилась к багровому ручью Боанн, мать Энгуса.

Дагда после совета вернулся к себе в дом. Взобравшись на холм Бруиг, он заглянул в повозку, где должна была лежать его гигантская палица, но ничего не обнаружил. Дагда удивился: кто же мог забрать такое ужасающее оружие, если для того, чтобы его только поднять, нужны были усилия восьми человек. Ясное дело, без фоморов тут не обошлось.

Тогда Дагда собрал в своем доме несколько самых доверенных богов. Пришли Мананнан, Диан Кехт и сын его Киан, Курой Мак Дайр и Гоибниу. И никто не мог объяснить, как пропала палица. Ведь взять ее могли только фоморы, а фоморов в окрестностях Тары пока не наблюдалось.

И тогда боги Туат Де Дананн решили поступить хитро и дипломатично — отправиться к фоморам, чтобы узнать об их намерениях и заручиться обещанием и дальше соблюдать перемирие. Дагда же надеялся отыскать в Ши свою палицу.

Так собралось посольство. В далекий путь со сложной миссией решили отправиться, помимо самого Дагды, еще и Диан Кехт с сыном. Мананнан же взялся их туда как можно скорее доставить. Не зря же он бог морей. Ладья Мананнана рассекала моря со скоростью мысли. Гоибниу оставили дома, ему предстояло продолжить свою работу в кузнице, а Курой Мак Дайр взялся следить за туманной тропой через Заветный лес и первым встретить фоморов, если те проникнут в Край Блаженных.

И боги разошлись, стали собираться в путь, а Мананнан отправился искать Клиодну, чтобы она, обернувшись волной, быстрее несла ладью с посольством к берегам Ши. Ведь хоть и считалось, что чудесная ладья Мананнана управляется мыслью, но мысль — ничто без обычной тяги.

Так двинулись боги в путь, а ладья Мананнана быстро летела по волнам, потому что каждой девятой волной была Клиодна. Она уверенно несла богов Туат Де Даннан к берегам Ши.

С Клиодной у Мананнана, правда, были непростые отношения, а всё из-за одной истории, в которую дала себя втянуть эта богиня. Разумеется, тут была замешана любовь.

Как-то раз Клиодна обернулась волной и отправилась в мир людей. Почему-то некоторые молодые боги и богини считают такие авантюры приятными и интересными. Мананнан этого не понимал, и он был единственным из богов, кто никогда и нигде не прикидывался смертным.

Клиодна, как это часто случается у юных богинь, познакомилась на берегу с прекрасным охотником Киабаном, юношей с красивыми локонами. Они полюбили друг друга… причем прямо на пляже. Потом Клиодна уснула, а Киабан отправился охотиться в лес. И больше они не встретились. Мананнан подослал к Клиодне менестреля, и его чарующая музыка усыпила богиню. Она уснула так глубоко, что позволила себя унести обратно в землю богов и волшебства. Киабан остался один.

Клиодна долго не могла простить Мананнану этого случая, но бог моря был неумолим. Он считал, что богиня красоты создана не для смертных. И так как Мананнан был не только богом морей, но и охранителем туманных троп между мирами, он внимательно следил и не позволял богине красоты и прекраснокудрому охотнику вновь соединиться.

Прибытие переговорщиков фоморы заметили сразу и удивились: что такого могло случится, если в Ши пожаловал сам Дагда.

Король Балор вышел встречать гостей, выказывая при этом дружеские чувства — разумеется в той лишь степени, на которую способны фоморы, то есть при встрече король не ругался и не мял кулаки. Он даже провел гостей в Стеклянную башню.

Боги оценили этот жест.

Дагда, не желая сразу делиться своими подозрениями, начал издалека, спросив о состоянии дел в Ши. Он надеялся, что фоморы выдадут каким-либо образом свои планы. Балор заверил, что дела в его королевстве идут отлично, и прямо спросил о цели визита гостей. Дагда долго мялся, отговаривался, но в итоге сознался, что у него есть сомнения в прочности границ между мирами. Балор выразил удивление.

Разговор затягивался, никто из переговорщиков не хотел говорить всю правду. И тогда Балор, которому изрядно надоел беспредметный треп, сказал:

— Дагда, раз ты мой гость, то мои люди приготовили для тебя знатное угощение. И если ты не съешь его, то станешь моим смертным врагом.

Угощением был огромный котел овсяной каши с мясом, и еды этой хватило бы на пятьдесят человек. Никому не удалось бы съесть это огромное количество еды за один присест. Никому, кроме Дагды, который был не только силен, но и прожорлив. Он взял огромный черпак, в котором могли бы спокойно уместиться мужчина и женщина, и принялся хлебать им кашу. А фоморы окружили его со всех сторон и смеялись при этом в голос: какой же обжора этот Дагда!

Балор на время ушел, оставив других фоморов развлекаться.

Мананнан и Киан не могли смотреть на это зрелище. Они отошли в сторону, и вовремя. К ним подошел человек, явно недавно попавший в Ши. Это был бард Инбер.

Для барда — человека искусства — истинная мука пребывать в мрачной стране фоморов, где нет ни музыки, ни поэзии. Боги посочувствовали Инберу, а тот попросил у них помощи в организации побега — для него самого и для еще одного человека, который так же страдает от отсутствия прекрасного в стране Ши. Разумеется, о возвращении в мир людей и речи быть не могло, но Остров Блаженных для поэта — отличное место.

Затем Инбер позвал Киана для разговора наедине. О чем говорили эти молодые парни, можно было только догадываться, но, по-видимому, они быстро нашли общий язык.

— Мананнан, у меня есть к тебе просьба, — осторожно начал Киан после разговора с бардом. — Одолжи мне ненадолго свой невидимый плащ.

Бог морей возмутился:

— Мой плащ! Ты хочешь отдать мой плащ этому рифмоплету?

— Нет-нет, — возразил Киан, — не в барде дело. Извини, я этого тебе рассказать не могу. Обещал. К тому же здесь везде есть уши.

И сын лекаря покосился на двух подозрительно близко прогуливавшихся фоморов.

— Мой ответ — нет! — отрезал Мананнан.

Тем временем к богу моря подошел Диан Кехт.

— Послушай, тут есть одно дело, довольно опасное, которое может нам помочь. Нужен твой плащ…

— Нет, — не дал договорить ему Мананнан.

— Тебе жалко?

— Не жалко, но плащ — вещь опасная. С ним надо уметь обращаться. Плащ может вызывать распри, если им неумело пользоваться. Нам не нужны распри между собой.

— Ладно, — вздохнул лекарь, — я попробую и без плаща. Одна просьба: присмотри за Дагдой, чтобы обжорство не погубило его.

Так и согласились. Мананннан остался при Дагде, который, поедая угощение Балора, становился все толще и тяжелее. Но будучи предметом фоморских шуток и издевательств, он достигал важной цели — отвлекал на себя внимание от Диан Кехта и Киана.

Наконец котел с кашей был пуст, а великий Эохайд Оллотар совсем отяжелел и размяк. Случись сейчас драка с фоморами, он был бы уязвим как никогда.

Наконец вернулся довольный Диан Кехт, а Киана все не было. Вместе с лекарем Мананнан перенес Дагду на ладью. Судно сразу просело под тяжестью Доброго Бога, а над бухтой, словно раскаты грома, стал раздаваться его размеренный храп.

И тут Мананнан увидел две потери.

Во-первых, пропал плащ. Нетрудно было догадаться, кто его взял. Во-вторых, в море не было Клиодны, а это уже было серьезно. На берегу собиралось все больше фоморов. Они готовили свои корабли для дальнего похода — наверняка на Остров Блаженных. Фоморские суда, сами по себе быстроходные, были оснащены всякими магическими штучками, ускоряющими ход. Без Клиодны ладья Мананнана рисковала безнадежно отстать. И тогда невозможно было бы опередить вторжение и защитить Остров Блаженных.

И тогда Мананнан, бог морей, поднял руки и вызвал шторм, чтобы остановить движение фоморских кораблей.

Волны все сильнее накатывали на каменистый берег Ши. Но не было среди этих волн девятой волны. И не грозил нынче морякам девятый вал.

Из-за шторма фоморы резко отложили выход в море. Ладья Мананнана могла бы по велению хозяина ловить нужный ветер и продвигаться вперед, но посольство Туат Де Дананн не могло двинуться в путь. До сих пор на борту не было Киана. Диан Кехт не мог оставить во вражеском стане сына. Богам оставалось только ждать.

Наступило утро следующего дня. Шторм утих сам собой, ведь всё когда-нибудь само собой заканчивается. Воспользовавшись этим, два фоморских корабля все-таки вышли в море, и Диан Кехт и Мананнан просто проспали это событие. Мананнан поднял было снова руки, чтобы продлить действие стихий, но не успел. Со всех сторон на ладью посыпались вооруженные фоморы.

И начался бой. Отбиваться приходилось вдвоем — Дагда еще спал, а Киан так и не вернулся. В ход пошел весь арсенал оружия Мананнана: и Желтое древко, и Красный дротик, и Мститель, и Большой и Малый демоны. Поэтому первое время в драке сохранялось определенное равновесие.

Но вдруг на берег явился сам Балор. Самодовольно усмехаясь, от снял с глаза черную повязку и стал презрительно смотреть на Диан Кехта, Мананнана и Дагду. И чем дольше он смотрел, тем сильнее вытягивалось его лицо. Наконец, осознав, что что-то идет не так, он схватился за глаз и заорал.

От этого крика проснулся Дагда. Он поднялся со своего места, немилосердно раскачав корабль, и стал крушить голыми кулаками наседавших фоморов. Когда фоморский натиск наконец ослаб, Мананнан дал мысленный сигнал ладье, и она поплыла. Не так быстро, как если бы работала Клиодна, но все же…

Вскоре берег Ши скрылся в тумане. В парус дул попутный ветер, уносивший ладью хозяина морей к берегам Острова Блаженных. И боги уже почти добрались до дома, когда наконец появилась Клиодна в облике девятой волны.

— Ты где была? — прохрипел Мананнан. — Мы потеряли Киана.

— Киан уже дома, — флегматично ответила богиня красоты. Только у нас там еще и фоморы.

Все трое богов выругались. А Мананнан прикрикнул на Клиодну, чтобы она гнала волну быстрее.

Когда же боги прибыли на домой, на берегу они застали странную картину.

Фоморские разбойники наравне с воинами богов сидели на песке кружком, болтали и громко смеялись. И только грозная Морриган сыпала проклятьями, призывая всех к честной драке, но на нее не обращали внимание.

Дагду и его спутников горячо приветствовали в Таре. Добрый Бог отправился к себе домой на холм Бруинг, но вскоре вернулся рассерженный. Оказалось, что, помимо палицы, у него пропало еще что-то. Что — он рассказать не успел, так как появился друид Охтайр с сообщением:

— Возле багрового ручья нет больше Рябины. И туманная тропа через Заветный лес отныне видна всем.

СТ:

Общая с Клиодной: Необходимость участия Клиодны в качестве тяги для хваленой ладьи.

Гейс:

Не забирай своё, если оно украдено не у тебя.