В древние времена, когда никто и не слышал о Племенах богини Дану, фоморы безраздельно правили и Краем Блаженных, и Ши, и иными землями и островами. Были фоморы сильными и бесстрашными, готовыми сражаться до победы и повелевать стихиями. Знали они и тайны волшебства. Проходили века, всё новые захватчики приходили на острова. Фоморы давали им достойный отпор и покоряли их. Когда же пришло Племя богини Дану, фоморам пришлось потесниться, ведь Туат Де Дананн тоже были отважными воинами и умелыми магами.

С тех пор фоморы живут в Ши. Это мрачное королевство лежит за морем, но оно имеет связь и с иными мирами: и с владениями людей, и с Краем Блаженных, занимаемым Племенем богини Дану. Все эти три мира связаны туманными дорогами и таинственными вратами.

Среди людей лишь друиды владеют магией, но люди тоже часто попадают и в Ши, и в Край Блаженных. У людей это зовется смертью, хотя на самом деле это не смерть, а переход в иные миры. Только без разрешения фоморов или светлых богов Племени Дану люди не могут возвратиться обратно, хотя иным редким хитрецам это всё же удается. Поэтому все тайные места и туманные тропы тщательно оберегаются от людей.

Но и между Ши и Краем Блаженных нет свободного пути. На море правит бог Мананан, который мешает фоморам подплывать к Острову Блаженных. В землях же людей Заветный лес, из которого тайная тропа ведет прямо к Туат Де Дананн, огорожен охранной грядой неприступных скал.

Отношения между фоморами и Туат Де Дананн сложные и напряженные. Не раз дело доходило до схваток между ними. Однако мир знал не одну свадьбу между фоморами и богами из племени Дану, а уж любовных историй не счесть.

Боги Туат Да Данан не менее сильны и не менее искусны в магии, чем фоморы, а потому прямое вторжение и атака в лоб обернулась огромными потерями и могла и не принести победу. Потому Балор поручил магу Лласару важную миссию: найти другой путь на Остров Блаженных, чтобы появиться с той стороны, откуда противник не ждет.

Вид Балора внушает ужас врагам, главным образом из-за его особого глаза, который он вынужден приоткрывать лишь во время битв — как особое оружие. Балору достаточно взглянуть на чужое войско этим глазом, и оно падало обессиленным к ногам фоморов. А всё потому, что в детстве Балор пробрался в покои своего отца, где в это время готовили волшебное зелье. Пары этого напитка попали в его глаз, даровав будущему королю это невероятное могущество. Около пяти слуг всегда были рядом с ним во время битвы, чтобы поднимать веко своего предводителя, направляя его взгляд в направлении противника. Он уничтожал города и целые государства.

Лишь одно беспокоило Балора — ему было предсказано, что он погибнет от руки своего собственного внука. Тогда король фоморов заточил в высокой башне на самом краю промерзшей отвесной скалы единственную дочь — Этлинн, чтобы она не оставила потомства.

Следить за своей дочерью он поручил опытным воительницам из собственного войска. Все они обязательно должны были быть женского пола, чтобы не допустить какой-либо связи Этлинн с мужчиной.

Как-то раз в Ши прибыл корабль с представителями Туат Де Дананн и во главе с самим Дагдой.

Король Балор вышел встречать гостей, выказывая при этом дружеские чувства — разумеется в той лишь степени, на которую способны фоморы, то есть при встрече король не ругался и не мял кулаки. Он даже провел гостей в Стеклянную башню.

Од даже вынул свой глаз и велел слугам унести его в свои покои, дабы избежать искушения.

Боги оценили этот жест.

Дагда, не желая сразу делиться своими подозрениями, начал издалека, спросив о состоянии дел в Ши. Он надеялся, что фоморы выдадут каким-либо образом свои планы. Балор заверил, что дела в его королевстве идут отлично, и прямо спросил о цели визита гостей. Дагда долго мялся, отговаривался, но в итоге сознался, что у него есть сомнения в прочности границ между мирами. Балор выразил удивление.

Разговор затягивался, никто из переговорщиков не хотел говорить всю правду. И тогда Балор, которому изрядно надоел беспредметный треп, сказал:

— Дагда, раз ты мой гость, то мои люди приготовили для тебя знатное угощение. И если ты не съешь его, то станешь моим смертным врагом.

Угощением был огромный котел овсяной каши с мясом, и еды этой хватило бы на пятьдесят человек. Стоял он внизу, возле стен Стеклянной башни. Никому не удалось бы съесть это огромное количество еды за один присест. Никому, кроме Дагды, который был не только силен, но и прожорлив. Он взял огромный черпак, в котором могли бы спокойно уместиться мужчина и женщина, и принялся хлебать им кашу. А фоморы окружили его со всех сторон и смеялись при этом в голос: какой же обжора этот Дагда!

Балор на время ушел, оставив других фоморов развлекаться.

Он направился в башню заточения Этлинн. Он всегда так делал, когда в Ши прибывал кто-то чужой. Балор опасался, что много покусится на его дочь. Уже подходя, он заметил, что дверь башни открыта, а рядом нет никого их стражи. От башни, в свою очередь, бежали двое: человеческий парень и девушка-фоморка.

Балор кинулся догонять беглецов, призывая на помощь стражу. Но стражники в это время были заняты высмеиванием Дагды и не услышали своего короля.

Тогда Балор отправился в свои казармы и велел своим воинам прочесать все окрестности. Воины вернулись только к утру, но Этлинн не нашли. И только тогда Балор собрал отряд велев схватить посольство Туат Де Дананн. Из-за шторма на море они так и не отплыли.

Отряд окружил богов, но те и не думали сдаваться, оказав отчаянное сопротивление.

Тогда Балор вернулся в свои покои, взял из золотой чаши глаз, которым он убивал полчища врагов, и поместил в глазницу.

Ухмыляясь и предвкушая сокрушительную расправу, он лично подошел к ладье Мананнана и снял повязку. Балор ждал, но ничего не происходило. Он сверлил глазами еще спящего после вчерашнего «плотного обеда» Дагду, и его спутников Мананнана и Диан Кехта, но те только посмеивались в ответ.

Глаз не действовал. Может, это был не тот глаз!

И Балор схватился за глаз и громко заорал, разбудив наконец Дагду.

Мананнан тем временем уже поднимал паруса и уходил в море.