Этой весной сакура зацвела необычно поздно, будто бы чего-то ждала. И, словно чтобы оправдать ее ожидания, в городок Каракура стекались всё новые и новые люди, что и неудивительно; ведь кто бы ни направлялся в столицу, обязательно останавливался в Каракуре, находящейся ровно в дне пути от Киото.

Столица — сейчас опасное место. Мошенники, воры, военные, искатели приключений — все стремятся туда в предвкушении, и у каждого свои цели. Многие жители покинули Каракуру еще до наступления зимних холодов: кто-то — в страхе, чтоб собрать свой урожай уже на новом месте, кто-то — в погоне за мечтой.

По всей стране массовые волнения и мелкие народные восстания не дают покоя ни мирным жителям, ни военным, ни власть имущим. Недовольство сёгунатом растет, отпрыски семьи Мэйдзи и самозванцы в открытую поднимают народ. Столица и все подходы к ней оцеплены шинсегуми — подчиняющимися сёгунату военно-полицейскими отрядами. Каракура остаётся последним оплотом тех, кто еще надеялся попасть в Киото, и ближайшим от него неоцепленным населенным пунктом.

Утро того майского дня было солнечным и безмятежным. Момо-тян убиралась по дому; Джуширо-сан практиковался со своими учениками и, как обычно, хвалил Широ-тяна; Гин-сан потчевал в трактире байками Иккаку и Юмичику; Ренджи и Шухей тренировались где-то на пустыре; Макото подсчитывал вместо старейшины расходы на провиант и график его поставок при оцеплении города, а сам старейшина принимал гостей.

Повозка остановилась перед домом Амагаи-сана, посыльный оставил кое-какую корреспонденцию из столицы, но уезжать не торопился. Первым из кареты вышел сурового вида мужчина, чьё лицо абсолютно не выражало эмоций, но в то же время отличалось почти неземной красотой. Незнакомец спокойно вошел в дом старейшины и вернулся через несколько минут, галантно по-европейски открыл дверь повозки и подал руку хрупкой девушке невысокого роста. Приняв руку, девушка вышла, осмотрелась, благодарным взглядом посмотрела на своего спутника и покорно опустила голову в ожидании его дальнейших распоряжений. Мужчина молча подал знак хозяину повозки и снова прошествовал в дом, девушка пошла за ним. Никаких вещей у них при себе не было, лишь катана и кошелек висели на поясе мужчины.

Такое событие весь день бы обсуждать, но в городке давно уж нет сплетниц-крестьянок, поэтому появление гостей вызвало интерес лишь у Йоруичи-сан, которая позже в тот же день, спросила у Рангику-сан, не знает ли та, кто это приехал. Рангику-сан, видимо, куда-то спешила и отмахнулась от Йоруичи абсолютно необдуманной фразой: "Наверное, какой-то богач хочет купить дом в нашем городке, пока его не заняли шинсегуми". Йоруичи решила удовлетворить своё любопытство позже и, пока бездельник Кисуке прохлаждался в трактире, готовила обед.

Именно во время обеда в додзё вошел человек в черном, он был одет как последователь ниндзютсу. С порога он попросил прощения за прерванную трапезу, попросил называть его Цуйигири и заявил, что хочет сразиться с хозяином додзё. Рангику-сан взглянула на как раз было закашлявшегося мужа, вспомнила о его болезни и ответила:

— Мой супруг болен, и не сможет сразиться с Вами. Но мы уверены, что Вашу жажду поединка сможет удовлетворить один из его учеников.

Как бы в доказательство дерзких слов Рангику Тоширо вытащил меч и уже встал, чтобы выйти с незнакомцем на улицу, но хозяйка движением остановила его и вопрошающим взглядом уставилась на незванного гостя.

— Сразиться с одним из учеников? — брезгливо произнес тот. После паузы его интонация резко переменилась, голос приобрел оттенок ярости, даже чувствовалось, как он оскалил улыбку под маской. — Да хоть со всеми сразу!

С этими словами мужчина вытащил из ножен катану и резким движением срубил висящее на стене расписание дежурства по додзё. Трое разозленных учеников тут же ринулись в бой, обнажив свои бакены. За столом остались лишь Укетаке-сенсей, его испуганная дочь, супруга и до сих пор сдерживаемый её рукой Хицугайя-кун.

То ли Цуйигири действительно был искусным бойцом, то ли три деревянных меча ничего не стоили против острой тонкой катаны с черным клинком, но не прошло и получаса, как все трое молодых людей тяжело раненые валялись у ног человека в черном.

— Слабаки! — недовольно прогундосил тот. — Если это всё, на что вы способны, то я забираю додзё!

— Нееееееееееееееееееееет! — взревел раздосадованый Тоширо и убрал было руку Рангику-сан, но через мгновение был остановлен сенсеем:

— Не стоит, Тоширо-кун, — начал он своим обычным тихим и добрым голосом. — Ребятам нужна помощь. Скорее приведи сюда кусуриури, а я справлюсь один.

Тоширо недовольно склонил голову, но ослушаться сенсея не посмел и стремглав побежал к дому Айзена-сан. Рангику обеспокоенно и неодобряюще взглянула на мужа, но не сказала ни слова и демонстративно удалилась из столовой. Момоко забилась в угол и испуганно наблюдала.

В один прыжок Джуширо-сан оказался лицом к лицу с наглецом, осмелившимся претендовать на его додзё, поднял с пола бакен одного из своих учников и встал в позу для ритуального приветствия.

Когда Широ-тян, Айзен-сан, извозчик и прибежавшие на их зов горожане вбежали в додзё, исход битвы был уже очевиден — незнакомец прихрамывал и неуверенно держал равновесие. Воспользовавшись этим, Джуширо-сан сбил его с ног и приставил к горлу бакен. Тем временем собравшиеся стали оказывать помощь раненым ученикам.

— Ты победил! — нервно рявкнул поверженный.

— Тогда покажи своё лицо, — мягко произнес Джуширо-сан и окинул взглядом столовую в поисках жены, которая так и не увидела, что, несмотря на болезнь легких, ее муж всё ещё на что-то способен. В этот самый момент,не выпустивший из рук катану ниндзя сильным ударом проткнул левое плечо Душиро-сана. Победитель отступил, дочка подбежала к нему, такой же рефлекс появился у большинства присутсвующих. В общей суматохе незнакомец встал и незамеченным проскользнул к выходу.

К счастью, ранение Джуширо-сана оказалось несерьезным, и хотя кусуриури настоятельно рекомендовал ему отправиться в ближайшее селение, где есть больница, хозяин додзё отказался. Трое раненых учеников уехали на почтовой повозке, привезшей гостей старейшины, а горожане стали дружно ликвидировать ущерб, нанесенный додзё.

Ужин также проходил в додзё, где горожанам и были представлины беглый дворяин Кучики Бьякуя-сама и его спутница Рукия-доно, называвшая его братом.

Трапеза была долгой, но настроение, несмотря на тяжелые ранения трёх молодых людей, у всех было отличное. Перед отходом ко сну Джуширо-сан попрощался с женой и сказал, что будет ждать ее в супружеских покоях.

Рангику, Гин, Иккаку, Ренджи, Изуру, Юмичика и Шухей еще долго сидели в столовой, распивали саке и веселились после завершения ужина.

На утро Момоко столкнулась с мачехой на кухне.

— Как себя чувствует то-сама? — спросила девушка с легкой полуулыбкой.

— Не знаю, — пожала плечами Рангику-сан. — Видимо, он меня не дождался. Снова, наверное, всю ночь в кабинете провел над своими бумажками. А может, встал раньше меня. Честно говоря, я плохо помню, как легла спать.

— Пойду проведаю его, — загадочно улыбнулась Момоко, взяла со стола поднос с яблоками и отправилась в кабинет.

Через несколько мгновений воздух разрезал ее пронзительный крик.

Люди снова сбежались к додзё. В кабинете всем было не поместиться, поэтому большинство столпились в тренировочном зале, откуда вела дверь в кабинет. Рангику-сан, Амагаи-сан и Айзен-сан оказались в кабинете.

Джуширо-сан сидел за столом и не шевелился. Момоко жалобно простонала: "Он не отвечаааааает!" — и отчего-то крепко сжала в своих маленьких ручках поднос с яблоками.

Айзен-сан подошел к хозяину, взял его за руку, пощупал пульс, потом попытался прощупать пульс на шее и грустно заключил:

— Он мертв.

Услышав эти слова, в кабинет ворвался Тоширо, трезво оценил ситуацию, схватил за руку, все еще сжимающую поднос, тихо расплакавшуюся и всё ещё ничего не понимающую Момоко и вывел её из кабинета.

Амагаи-сан в сердцах бросился обнимать бездыханное тело друга и свалил его на пол. Из тренировочного зала доносились теперь уже громкие рыдания Момоко.

— Что Вы делаете, Амагаи-сан? — удивился Айзен-сан.

Осознав происходящее, старейшина отстранился. Кусуриури развел руками.

Рангику вопросительно посмотрела на обоих мужчин:

— Думаете, он умер от болезни?

Старейшина с сочуствием похлопал ее по плечу и ничего не сказал.

— Нет, — заключил аптекарь, — вчера я осматривал его, и кашель не усиливался. Единственное, что беспокоило его, — это ранение в плечо. Я думаю, он был убит.

— Отравлен? — спросила Рангику, сдерживаясь из последних сил. Спокойствие начинало ее покидать.

— Затрудняюсь сказать, — ответил аптекарь. — Ведь вчера за ужином все мы ели и пили одно и то же. Значит, отравлен был не только Джуширо-сан, но все, как Вы видете, здесь.

— Возможно, он употреблял что-то в кабинете? - Предположил старейшина.

— Тогда нам необходимо осмотреть кабинет и само... тело... — произнося последние слова, Рангику наконец-то полностью осознала произошедшее и дала волю чувствам. Она закрыла лицо руками и заплакала.

Старейшина приобнял молодую женщину и погладил по волосам, пытаясь успокоить:

— Не плачь, Рангику-сан, — мы обязательно найдем убийцу.

ЖЕРТВА

Укетаке Джуширо

40 лет, хозяин додзё (школы боевых искусств) в небольшом придорожном селении близ Киото. Несмотря на тяжелую болезнь, смел, решителен, умён. Был женат на дочери предыдущего хозяина додзё - госпоже Хисане, которая, однако, скончалась при родах, подарив супругу дочь Момо, в которой тот души не чаял. Вторично женился 10 лет назад на признанной красавице селения - Мацумото Рангику, во втором браке детей не имел.